"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Хотите кофе? – хмыкнула я.
Лариса наморщила лоб и покачала головой. Пальцы на сумочке сжались крепче. Ей не понравилась моя реакция на просьбу.
Лично я ужасно хотела кофе. Я сходила за кипятком к общественному кулеру, и уже за столом высыпала в кружку одноразовый пакетик дешевого кофе.
Девушка сидела в той же позе и явно чувствовала себя неуютно, пока я тянула время.
Чужому человеку не выписывают доверенность к банковскому сейфу. Ее и на родственников не все охотно дадут, а тут – просто старый друг, которого семь лет не видел? Он на дочь не выписал, а на Андрея с какой стати?
– А что Олег про него рассказывал? Про ячейку, я так понимаю, он не говорил?
– Нет, – Лариса поджала губы, словно извинялась за скрытного отца. Нашла, кого удивить – вампиры все такие.
Я попробовала кофе. Гадость.
– Говорил, они друзья. Просил обращаться, если что случится.
– И все? – насторожилась я. – Никаких подробностей, общих историй? Как они познакомились?
Лариса пожала плечами. Очень странно: что это за друзья такие, про которых ничего не рассказывают?
Я хочу первая увидеть, что лежит в этой ячейке.
– Что за банк? – я бросила взгляд в договор. – Понятно… Давайте для начала обойдемся без Ремисова… Я позвоню и попробую договориться, если в правлении есть вампиры, считайте, нам повезло. Мэру города не откажут.
Я не глядя начала набирать номер, надеясь, что Эмиль не спит.
Ошиблась: спустя долгих десять гудков я услышала хриплый, заспанный голос. Скорее всего, он только что лег… Прости.
Эмиль пообещал разобраться и отключился. Ни точного времени, ничего – я даже не знала, что передать Ларисе. Но к тому моменту, как я допила кофе, мне уже перезвонили – и не Эмиль, а заместитель директора отделения, в котором Касьянов арендовал ячейку. Рассыпавшись в извинениях, мне сообщили, что на мое имя выписана доверенность на доступ к сейфу и пригласили в банк прямо сейчас.
Может и не зря я его разбудила – судя по тому, каким вежливым тоном со мной разговаривали, Эмиль сгоряча на них нарычал.
Через полчаса мы были на месте. Сотрудник банка вместе со мной открыл ячейку и предупредительно оставил нас с Ларисой одних. Она была под впечатлением и смотрела на меня совсем другими глазами – мне даже стало неудобно.
Я выволокла ящик из секции и брякнула его на стол. Посмотрим, что у нас. Не думаю, что обнаружу улики – мой интерес в другом. Почему выписали доверенность на Андрея?
Первым делом в глаза бросились две пачки долларов номиналом по сто – обе пухлые, я бегло пролистала одну, и выложила на стол.
– Можете взять себе, – предложила я и полезла в недра ящика.
Пластиковая папка, газета – и больше ничего. Газета-то зачем? Может, случайно попала. Лариса развернула ее, просмотрела главную страницу, и отложила в сторону.
Я открыла ярко-зеленую папку, потрепанную на вид. Углы растрескались, словно она лежала здесь лет десять – на всякий случай я сверилась с договором, и оказалось, что только шесть.
Внутри оказался белый конверт для писем – заклеенный, я посмотрела на свет, там угадывался сложенный лист. Снаружи ни пометок, ничего – адрес не заполнен, кому письмо предназначалось, непонятно. Андрею, раз доверенность выписана на него?
Следом на свет появилась стопка старых фото, стянутых канцелярской резинкой, и сложенный план дома. Старый, на пожелтевшей бумаге, я развернула его, но не узнала планировку. Сгибы обтрепались. Сначала мне показалось, что это ксерокопия, но затем я поняла, что план рисовали от руки, только очень аккуратно – черной ручкой, абсолютно без помарок. План остался незаконченным, словно неизвестный чертежник не успел завершить работу.
Я сняла резинку с фотографий. Я думала, что план выглядит странно, но фото удивили еще больше. Просто виды улиц незнакомого города, почти на всех люди, словно кто-то фотографировал прохожих.
Я медленно листала стопку – их было штук пятьдесят, но смысл не менялся: улицы, люди, незнакомые лица. Судя по всему, поздняя весна или лето. Прохожие одеты легко, но попадались в куртках, хотя трава уже пробилась и даже кое-где распустились цветы.
От панорам устойчиво несло прошлым, словно фото сделаны давно. На одном я задержалась: в кадр попал разводной мост, а такое, насколько мне известно, можно встретить только в Питере.
– Что это? – спросила я. – Он был фотографом? Это его снимки?
– Не знаю, – Лариса пододвинула несколько штук. – Вот, это Олег. Молодой только. Меня у него еще не было.
Олега я с трудом узнала – на вид около тридцати, ни седины, ни морщин. Снимок странный: он будто попал в кадр случайно, шагнув к фотографу, лицо агрессивно-возмущенное, словно Олега разозлили.
На снимке он был не один.
– Остальных не узнаю, – добавила Лариса.
Зато я узнала: позади разозленного Олега стоял Андрей. Точь в точь такой же, каким я видела его вчера. Я поднесла снимок к глазам: нет, тут он немного моложе, но разница несущественная.
– Сколько Олегу здесь лет, как вы считаете? – поинтересовалась я, бросив фото обратно в кучу.
– Не знаю, – она склонилась над столом. – Лет тридцать?
– А сейчас ему сколько было? – спросила я, чувствуя непреодолимое желание укусить себя за язык, чтобы хоть немного вернуться в чувство.
– Шестьдесят три, а что?
– Вы знаете, кто это? – я ткнула в Андрея и развернула снимок к ней. – Нет?
Я чуть не ляпнула: это Андрей Ремисов, друг вашей семьи, но Лариса растерянно хлопала глазами.
– Узнаете что-нибудь еще? – я не стала ничего объяснять.
Она рассмотрела снимки и покачала головой.
– Ничего.
– Я возьму папку? – спросила я из вежливости.
Разумеется, я ее возьму.
Я сложила все обратно, не дожидаясь согласия – даже газету сунула, и вернула пустую ячейку на место. Мы покинули банк вместе, но мне хотелось остаться одной и все обдумать.
– Лариса, вы не возражаете, если я вызову вам такси? – спросила я на парковке.
Она мгновенно поняла намек – вежливые нежные девушки схватывают налету, когда становятся обузой. К тому же, я только что раздобыла ей две пачки баксов.