"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Малый Совет провели сразу на следующий день после смерти сартога. Обсуждали, что тот поведал на допросах. На востоке было неспокойно. Из сбивчивой речи кочевника все же удалось кое-что понять. Один из южных улусов, далеко не самый могущественный, а скорее, слабейший, неожиданно стал подминать под себя соседей. Хан Великого улуса, поначалу только радовался и посмеивался над слабаками: дескать, наконец-то у них появился достойный предводитель. Но вдруг осознав, что на него движется орда вдвое превосходящая его собственную, испугался. Но и это не все. Судя по всему, сбывалась первая часть старинного пророчества о новом пришествии кровавого бога Хыынг-Нуура. Оказалось, далеко не все сартоги ему поклоняются, как принято считать в цивилизованном мире. Тогда-то Великий Хан и отрядил разведчиков, чтобы те добрались в Орден за… На этом пленник замыкался, и как не тужился, не мог больше вымолвить ни слова. Крутил головой, изображал что-то непонятное, не поддаваясь ни на уговоры, ни на угрозы. После случившегося решили, он знал о каре, которая его постигнет, стоит назвать имя. Иное теперь трудно предположить.
— Хаанас-Маалун. Дева-Зима, — в который уже раз произнесли губы Защитника. — А ведь, и правда, только Кира сможет запечатать Излом, пока оттуда не вырвалась какая-нибудь мерзость. — Но вот успеет ли овладеть силой к сроку?
Еще Паситу беспокоила Церемония Инициации. Махаррон заявил: внучка не знает подробностей, и намекнул — пусть лучше так и останется до поры. Старик не то боялся, что Кира вытворит какую-нибудь глупость, не то желал дать ей время, не то определялся с наиболее достойным кандидатом. Защитник вздохнул. Хотя Настоятель пока ничего не сказал напрямую, тин Хорвейг не сомневался, эта честь достанется именно ему.
«Во всех смыслах», — он усмехнулся.
Да и догадливый дядюшка Затолан успел шепнуть об этом ему во дворце.
«Одно радует, сартог утверждал, все случится не раньше следующего лета, а значит, время еще есть».
— Утречка, тин Хорвейг! — прервал размышления знакомый грохочущий голос.
— И тебе Маррак! — откликнулся Пасита.
— Мои поздравления! Теперь и твою рожу в «славном зале» повесят.
Защитник было вздрогнул, пытаясь сообразить, не разговаривал ли вслух?
«Может, после яда умом повредился и бормочу, что твой юродивый? — но тут же решил, скорее, речь идет о спасении Князя: — А что? Вполне могли и удостоить за такое дело».
Ну тут его огорошили еще пуще:
— Как сына назовешь?
Тин Хорвейг поперхнулся:
— Какого сына? — переспросил севшим голосом, и с подозрением уставился на здоровенного как скала наставника, пытаясь сообразить, кто из присутствовавших на Малом Совете мог проговориться: «Но даже если он знает о Церемонии, неизвестно понесет ли Кира, как-то рано меня поздравлять».
— Ну ты, брат, совсем оторопел! Видел бы сейчас свою рожу, — раздавшийся смех напомнил раскаты грома. — От радости ошалел, или я первый поздравил? Точно! — Маррак ударил похожими на две лопаты ладонями по коленям. — Ну, бывай! С тебя выпивка.
Похохатывая, он отправился своей дорогой, оставив Паситу в недоумении.
— Это, сартог меня дери всей ордой, что еще за новости?! — наконец, разразился он вслед удаляющейся спине и даже проделал несколько шагов.
Опомнился. Зло сплюнув, направился прежним путем, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли в кучу. Пока дошел до Ордена поздравили еще четырнадцать раз, ввергнув Защитника в тихое бешенство.
— Утречка тин Хорвейг! — отвратительно бодрый заучка встретился сразу за дверью в большом круглом зале, на белоснежном, гладком полу которого золотился в лучах утреннего солнца громовик. — Не представляешь, как я рад!
— Только рискни поздравить, и я оторву тебе голову, — ледяное шипение вкупе с бешеным выражением стальных глаз заставили Нааррона инстинктивно отступить на пару шагов. Парень, едва не упал, запутавшись в длинных полах хламиды, но тин Хорвейг поймал его, сграбастав за грудки.
— Я только…
— Что ты? Небось, сейчас заявишь, что та девка из Орешков разродилась, и что от меня дитенок?
— Ну… да, а…
— Я не могу иметь детей! — рык Защитника отразился от высокого, украшенного картинами битв потолка.
— Чего? — теперь уже пришла очередь Нааррона удивляться.
Увидев полезшие из орбит глаза, Пасита все понял и внезапно развеселился:
— Того! Ты, что ли, не знал? От этого дети бывают! Советую, собираться в дорогу — ребенок твой.
Оставив ошеломленного тин Даррена, Защитник свернул к лестнице, нужно было обсудить недоразумение с Настоятелем.
Кира наткнулась на брата, как только переступила порог Северной Башни.
— Нааррон, меня ждешь? Эй! Спишь, что ли?
Тот не откликался, блуждая безумным взглядом по плитам пола. Наконец, поднял голову:
— Кира… Кира! — Хранитель вцепился в плечи сестре. — Боги!
— Да что с тобой такое? Говори толком! Случилось еще что? — охотница насторожилась, потому как внутренне постоянно ожидала дурных вестей. — Излом? Орда? Не молчи же!
Она схватила брата за грудки и как следует встряхнула. Даже задумалась, не отвесить ли оплеуху, но Нааррон, наконец, взял себя в руки:
— У меня родился сын.
— Чего?! Но… Постой. Это у Глашки, что ли? — сообразила Кира.
Охотница не замечала, чтобы загруженный по уши делами Ордена брат, уделял время женщинам.
Нааррон, сглотнув, закивал.
— У Глафиры. Прилетел голубь с посланием из Орешков. Правда, там сказано, отец тин Хорвейг, но… Наверное, напутали. Пасита же не может иметь детей. Значит, ребенок, скорее всего, мой. И по срокам все сходится…
— Уверен? А откуда знаешь, что Пасита не может? — не удержалась Кира от любопытства.
— Так, у него же пунктик. Не знала? Он и в Орешки-то сослан был по этой причине.
— Сослан? За бесплодие?! — удивилась охотница.
— Нет! Там с дочкой посла история вышла нехорошая. Не бери в голову. Добровольно тин Хорвейг столицу бы точно не покинул. А про его… беду столько слухов ходило по Ордену, даже смешные байки народ рисковал сочинять.
— Любопытно. Расскажешь?
Нааррон недоуменно глянул на сестру:
— Конечно, нет! Они же все непристойные! Не для ушей невинной девки, — он вдруг отчего-то покраснел.