"Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Нет, совсем мало. Родни у него почти не было. Так, какие-то десятиюродные племянники нашлись, жена бывшая… Соседи еще, да я. Халупу эту Паша мне оставил. Жена как услышала — так чуть меня не убила. Я думал — сейчас меня прямо в ту же могилу спустит… А чего она? Как будто прямо ценность какая-то… И дом-то развалюха, и район такой, что никто тут дом не купит. А жалко… Если бы продать — я бы еще часть долга покрыл. Но все равно в права наследства только через полгода вступлю, раньше нечего и дергаться.
— Да, эти полгода еще прожить надо, — согласился Генка. — Развалюха та еще… Потеплело, и крыша потекла?
— Нет, соседи сказали — это нарочно разобрали, дыру проделали. Дескать,
— Да?!
— А чего ты так удивляешься?
— Эх ты, дитя технической цивилизации! В старые времена деревенские колдуны перед смертью всегда просили дыру в крыше проделать, чтоб душе было куда отлететь. А еще искали, кому бы свой колдовской дар передать.
— Да ну, сказки, — поморщился Юрка. — Ты еще скажи, что Паша колдуном был!
— Ты знаешь, Завхоз, а я о чем-то таком задумывался, когда смотрел, как он аномалии отыскивает и обходит, — задумчиво проговорил Ёж. — Потому что никакого реалистичного объяснения этому не находил… Хе, интересно будет, если вдруг еще и преемник Кащея объявится!
— Брось ерунду городить, — снова отмахнулся Юрка. — Лучше вон ту доску подай.
— Ладно, сейчас, только перчатки какие-нибудь найду.
После того, как управились с крышей, Генка прошел в выстуженный дом. Разводы грязи на полу — видимо ритуал мытья выполнили кое-как, чисто формально; запах запустения и неухоженности… Как здесь стало пусто без хозяина… Даже зимой, когда Паша был уже плох, дом и то куда больше дышал жизнью.
— Я пока у соседей ночевал, — пояснил вошедший следом Завхоз. — С дырой в крыше-то не было смысла печку топить. А теперь уже можно…
«Теперь уже можно тут обживаться», — подумал Генка, а вслух спросил:
— В Зону-то собираешься?
— Как только снег сойдет. Ничего, теперь уже недолго. Теплеет…
— Да, теплеет. Скоро можно будет идти.
Завхоз ушел в сарай за дровами, а Генка скинул разное барахло с деревянного ларя и поднял увесистую крышку. Скрипнули петли, Генку обдало запахами пыли, дыма, пороховой гари, застарелого пота… Он вытаскивал по очереди и перекладывал на стулья и диванчик сталкерское снаряжение. Свой комбез… Юркин комбез… Свою разгрузку — ее легко было узнать по зашитому светлой ниткой подсумку, прихватил в спешке, да так и не собрался потом распороть и переделать поаккуратнее… Юркину разгрузку — да, эта точно его, вон один подсумок отличается, Завхоз тогда свой где-то обронил, что ли, и нацепил трофейный. Третий комбинезон, на самом дне сундука — это точно Пашин…
Генка вытащил сверток. Хотел было развернуть его на диванчике, но там уже все оказалось завалено извлеченным из ларя добром. Тогда Генка выдвинул из-за стола свободный стул и присел, взгромоздив сверток на колени. Задумчиво потеребил рукав… Хорошенько промытый комбинезон почти не сохранил запахов владельца. Кащей не надевал его давно — с ноября прошлого года, после того, как привел в порядок по возвращении из Зоны. Только слабый оттенок какого-то моющего средства, да горьковатый дым, запах которого ничем не перешибешь… Запах тревожных ночей и ненадежных пристанищ, где в бочке или в очаге, наспех сооруженном из обломков кирпичей, бьется оранжевый лоскуток огня… Генка прикрыл глаза.
Можно представить, что лежишь на коврике-пенке, и тоже в выстуженном пустом доме — только не здесь, а в глубине Зоны. Под головой — жесткий бок рюкзака; и когда чуть-чуть приоткрываешь глаза, то видишь лежащего рядом Завхоза, а Пашу — возле огня; сейчас его вахта, и он сидит в обнимку с «калашом». По комбезу пробегают оранжевые отсветы, на лице залегли глубокие резкие тени… И привычный спутник кажется тебе персонажем сталкерской легенды и частью полуреального мира Зоны.
А
В сенях затопали увесистые шаги, дверь распахнулась от толчка ногой — обеими руками Завхоз обнимал охапку поленьев.
— А, барахлишко перетрясаешь? — бросил он. Как показалось Генке, нарочно грубовато. — Да, пора уже достать, пересмотреть, проверить… Оно нам скоро понадобится.
— Юр, давай вещи Паши оставим как есть, ладно? Не будем ни продавать, ни сами надевать… Пусть лежат, — тихо попросил Генка.
Завхоз брякнул на пол дрова.
— Ну ладно… Да я не возражаю, в принципе…
Интересно, может, он и сам в одиночестве ностальгировал над снаряжением, подумал Генка, и очень смутился бы, если бы его вдруг застали за этим занятием. Хотя вряд ли… Юрка — парень простой…
— Знаешь что, Завхоз, — Генка смотрел перед собой отрешенным взглядом, — когда мы наконец-то выберемся в Зону, надо будет сходить в одно место. Я обязательно хочу тебе его показать.
— А что за место-то?
Генка решительно помотал головой, отметая всяческие дальнейшие расспросы:
— Придем — увидишь.
— Ну, скажи хоть, где оно?! — не отставал Юрка.
— В Темной долине.
После случая с котлетами Бену устроили серию тестов. Да, результаты испытаний подтвердили — у парня прорезалась чувствительность к опасности. Но действие ее было весьма избирательное.
Он не мог просто выбрать из одинаковых пронумерованных флакончиков с небольшим количеством порошка внутри те флаконы, в которых находились ядовитые вещества. Бен смог определить яд только в том случае, когда его поставили перед необходимостью высыпать содержимое каждого из флаконов в кружку с чаем и отпить из нее. Только тогда он отсеял цианистый калий, стиральный порошок, техническую соду, сильнодействующее лекарство от повышенного давления, и оставил сахарную пудру и пищевую соль. Чем несколько озадачил экзаменатора — ведь стиральный порошок не яд, он не причинит вреда, если его раствор не пить… С тем же успехом Бен на следующем этапе отобрал безопасные для употребления внутрь вещества для экзаменатора, потом для приглашенного постороннего участника. Содержимое флаконов менялось, неизменным оставался результат. Получалось, что Вадим ощущает опасность от предмета только в том случае, когда этот предмет готов подействовать на человека… Из нескольких оголенных проводов под током Бен безошибочно угадывал те, в которых напряжение было достаточно сильным для неприятного «щелчка». Когда ему указали на несколько стоящих на площадке автомобилей и предложили выбрать любой из них для поездки, он сразу со словами «Только не этот!» ткнул пальцем в автомобиль с перерезанным тормозным шлангом. «И вот на этом лучше не надо», — добавил Бен, указывая на другой, с дефектом механизма, который вполне мог развалиться на ходу. А мог и не развалиться — шансы были равные.
Результаты испытаний Романа очень порадовали. Да, он не ошибся. Конечно, самое главное испытание впереди — сможет ли Бен находить аномалии и определять границы их действия? Если да, то его с большой вероятностью оставят при Зоне… Какая-никакая, а жизнь. И даже свобода. Конечно, в ограниченных пределах, но пределы эти заметно шире лабораторной клетки. Ромка, к немалому своему удивлению, все чаще ловил себя на мысли — как хочется, чтоб для Бена все закончилось благополучно… Чтоб мальчишка вернулся живым и здоровым.