Фантазии господина Фрейда
Шрифт:
Чем дольше я его слушала, тем больше сомнений у меня появлялось, причем не относительно того, что подчиненные Маркина задержат преступника, а в том отношении, что я сама все правильно рассчитала. Но когда он сказал о случайных жертвах, меня словно током ударило, и я поняла, какую страшную ошибку, какой непростительный ляп я допустила! Он, словно маленький камешек, покатился с горы, увлекая за собой все более и более крупные, которые в результате превратились в лавину, похоронившую под собой истину.
– Да вы чай-то пейте! Выпечка у нас отменная! – как сквозь вату, услышала я голос Игоря Олеговича и жалобно попросила:
– Мне бы кофе натурального, большую чашку, а то я без него
– Почему нет? – удивился Маркин. – Я сам только такой и пью. Сейчас тетя Женя принесет.
Я переместилась в кресло возле журнального столика и, откинувшись на спинку, принялась размышлять – как же я могла так ошибиться? Я была так погружена в свои мысли, что только машинально кивнула, увидев рядом с собой на столике большую чашку кофе, и тут же забыла о ней. Я прокручивала в уме всю эту историю от начала до конца снова и снова, я складывала различные факты, как кубики, до тех пор, пока не поняла, что картина сложилась и ни прорех, ни темных мест в ней нет. Все было логически безупречно.
Очнувшись, я довольно рассмеялась и вдруг заметила Маркина и Ершова. Они изумленно таращились на меня, причем в глазах Игоря Олеговича черти не то что хоровод водили, а отплясывали гопака вприсядку и он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Я огляделась, посмотрела на себя, и тут оказалось, что я стою босиком посреди кабинета, а в моей левой руке зажата горбушка недоеденной городской булки. Я залилась краской так, что даже уши заполыхали. Совершенно машинально я сунула горбушку в рот и пошла к креслу, надела туфли и залпом выпила остывший кофе. Мне было стыдно, да так, что я не решалась обернуться – я ведь задумалась так глубоко, что совершенно забыла о том, что я не дома.
– Татьяна Александровна, что это было? – спросил Маркин, и в его голосе слышался с трудом сдерживаемый смех. – Новый метод психоанализа или погружение в подсознание? Тетя Женя чуть в обморок не упала, когда заглянула сюда, сказать, что обед готов.
– А что это было? – смущенно спросила я.
– Нечто! – выразительно ответил Маркин и начал рассказывать: – Сели это вы, значит, в кресло и сначала на спинку откинулись. Тетя Женя вам кофе принесла, сказала: «Пейте на здоровье!», но вы ее не услышали и не увидели, словом, проигнорировали. Через несколько минут вы «поздоровались» с чашкой, но пить кофе не стали и, скинув туфли, попытались положить ноги на воздух. Не получилось! – с сожалением сказал он.
– У меня дома пуфик напротив кресла стоит, – пробормотала я.
– Тогда понятно! – радостно согласился он. – Разочаровавшись, вы пригорюнились! То есть уперлись локтями в колени, а лицо грустно так в ладошки спрятали. Только не сиделось вам на одном месте. Встали вы и к столу пошли! Взяли с пола пакет звякающий, достали оттуда банку икры кабачковой местного производства и булку городскую родом оттуда же. Попытались было голой рукой банку открыть, но опять у вас ничего не получилось! Осерчали вы и, булку взяв, принялись босиком же, откусывая на ходу, кабинет шагами мерить. Бормотали что-то при этом, возмущались! Долго ходили вы, а мы с Юрием Михайловичем и дыхнуть боялись – кто знает, что с вами в этом случае произойдет? А потом остановились вы, разулыбались… Словом, проснулась спящая царевна!
Я посмотрела на него совершенно другими глазами и еще раз поразилась самой себе: как я могла так заблуждаться на его счет? Он же просто мальчишка, а настоящий мужчина именно таким на всю жизнь и остается, сколько бы лет ему ни было. А его смеющиеся глаза? И я на какой-то миг представила себе, что… Но тут же одернула себя: «Не смей! Он женат! У него четверо детей! Ну и что, что он настоящий мужик, каких ты уже давно не встречала?
– Да уж, Татьяна Александровна! – покачал головой Ершов. – Заставили вы нас поволноваться!
– Да ладно вам! – отмахнулась я. – Все по-разному думают! Кто в затылке чешет, кто в ухе ковыряет, а вот мне на ходу думается лучше.
– Да не то важно, как вы думаете, а что у вас в результате получилось, – сказал Ершов.
– Очень много интересного! – выразительно сказала я, усаживаясь за стол. – Юрий Михайлович! Я вчера выложила вам все свои логические умозаключения. В них были погрешности?
– Нет, – подумав, ответил он. – Иначе бы я и сам не стал в эту историю ввязываться, да еще и Игоря за собой тянуть. И, по-моему, вы все рассчитали верно, а то, что мы преступника сегодня не сумели задержать, так это дело времени, найдем мы его.
– Да в этом-то я как раз уверена! – отмахнулась я. – Я о другом. Просто когда я вам вчера все излагала, тоже была уверена, что все логически выверено. Так и было, да вот только с отправной точкой моих умозаключений я ошиблась, в чем и каюсь! Посыл был неверным! Но у меня есть смягчающее вину обстоятельство – я только в минувшее воскресенье закончила одно дело, которое велось в авральном порядке и вымотало меня так, что я до сих пор в себя прийти не могу. Из огня да в полымя, что называется. В общем, я все пересмотрела с поправкой «на ветер» и могу точно сказать, что Галкин и Лариска здесь совсем ни при чем. И навела меня на мою ошибку ваша, Игорь Олегович, одна-единственная фраза.
Мужчины сразу же посерьезнели, и Маркин спросил:
– Какая фраза?
– Потом скажу, иначе вы сами об остальном догадаетесь. И считайте это моей маленькой местью за ваши надо мной насмешки, – ответила я.
– Обоснуйте, – попросил Ершов.
– Да пожалуйста, – охотно согласилась я. – Итак, Лариска. О том, как жизнь пожевала ее всеми зубами и лиха она нахлебалась до горьких слез, я говорить не буду. Поверьте мне на слово, это так. Отмечу только одно – они с Валерием очень сильно привязаны друг к другу. Он на нее в свое время надышаться не мог, а она, когда у нее даже на хлеб денег не было, конверты почтовые покупала, чтобы ему в колонию написать. Думаю, это о чем-то вам говорит. Далее. Лариса – девушка очень симпатичная, а дома у нее был ад кромешный. Она могла бы к кому-нибудь пристроиться, замуж выйти, да просто покровителя себе найти, но не сделала этого, потому что Валерия ждала. До его возвращения она примерно три года проработала на рынке, но всех, кто пытался завязать с ней отношения, включая, между прочим, и Андреева, гоняла нещадно, в методах и способах не стесняясь, по той же причине. И вот вернулся Валерий! Неважно, откуда у него взялись деньги, но квартиру он отремонтировал, мебель новую купил, сам оделся и Лариску приодел. Казалось бы – вот оно, счастье! Живи да радуйся! Я не знаю, есть между ними близкие отношения или нет, да это и непринципиально, факт тот, что Валерий – вот он, у нее под боком. Казалось бы, зачем ей кого-нибудь другого искать? Ан нет! Именно тогда она очень оперативно подсуетилась, чтобы стать любовницей Андреева.
– Она сама? – удивился Юрий Михайлович.
– Вот именно! Зачем? От него все молодые торговки на рынке не знают, как спастись, а она сама подставилась, – сказала я.
– Может, это как раз голова Галкина сработала, чтобы она к Андрееву через постель в доверие втерлась, а потом… – предположил Маркин.
– Все очень просто! – перебив его, сказала я. – Галкину по документам тридцать три года, а выглядит он намного старше, и худущий такой… А теперь считайте: малолетка, СИЗО, двенадцать лет колонии и, как результат…