Фантазии

Суржиков Роман Евгеньевич

— Он очень ждет вас, — сказал секретарь.

— Мы рады, — наивно ответил профессор.

Видимо, ученый не владел дворцовым языком. Секретарь выразился яснее:

— Он возлагает на вас большие надежды. Не разочаруйте его.

— Боюсь, это логическая ошибка. Я не могу разочаровать того, кто не был мною очарован.

— Сеньор считает ваше изобретение чудом, — сказал секретарь.

Ученый открыл рот, чтобы изречь новую бестактность, но Элис его опередила:

— Мы глубоко польщены! Будем рады показать прибор во всей красе!

Секретарь

провел их в кабинет бургомистра.

Сеньор поднялся из-за стола и приветствовал профессора радушно, как давнего знакомого. Они и были знакомы со времен испытаний первой волны.

— Доброго дня, друг мой. Рад видеть.

Элис присела в реверансе, профессор отвесил поклон:

— Желаю здравия вашему величеству.

— Не нужно лишнего, зовите просто милордом, — ответил сеньор.

Лицо секретаря скривилось под маской. Владыка Адриан принял условия игры и признал себя бургомистром Фаунтерры для того, чтобы заключить мир и спасти тысячи солдатских жизней. Тем самым он лишь доказал свое благородство, но секретарь до сих пор не мог слышать это жалкое «милорд».

— Вы принесли устройство? — спросил Адриан.

— В некоторой степени, — дал ответ профессор.

— Оно готово?

— Никоим образом.

Адриан нахмурился:

— Хотите сказать, оно не работает?

— Не хочу, но должен. Верность истине не позволит мне назвать его состояние рабочим.

— Однако «Вестник науки» писал обратное!

— Статья в «Вестнике» была дана преждевременно и необдуманно.

— Зачем же вы ее дали? Не смогли отличить рабочий прибор от неисправного?

Ученый умолк. Он выглядел загнанным в тупик, словно тот парень, которого спросили: «Какого цвета зеленая смородина?» Элис пришла профессору на помощь:

— С вашего позволения, милорд, это я дала статью. И осмелюсь сказать, она не совсем преждевременна. Позвольте мне произвести демонстрацию.

Адриан повел бровью:

— Отчего нет? Я всегда рад увидеть что-нибудь неисправное.

Отважно пропустив сарказм мимо ушей, Элис принялась за дело. Из саквояжа профессора извлекла устройство, провода и блестящие цилиндры, вроде стаканов, а из своей котомки — раструб. На ось, торчащую из устройства, надела цилиндр, подвела к нему дугу с черной головкой на конце, а к отверстию устройства присоединила раструб. Проверила сухость соединений и исправность изоляции на проводах, подключилась к искровой сети ратуши… Секретарь скептически наблюдал за нею. Блондинки в целом не заслуживают доверия, а пуще прочих — бойкие блондинки.

Профессор же в это время отвел глаза и стал шевелить губами, будто вел с самим собой неслышную беседу. Раз или два он даже порывался записать что-то голым пальцем непосредственно в воздухе.

Щелк! Щелк! Элис включила пару тумблеров, и цилиндр пришел во вращательное движение, а головка опустилась к его поверхности.

— Будьте любезны, милорд, скажите что-нибудь сюда.

— Куда? — не понял Адриан.

— Сюда, в раструб.

— Надеюсь, оно не взорвется. Вот все, что я могу сказать.

— Благодарю вас.

Элис остановила цилиндр, переставила головку, переключила режим — и снова щелкнула тумблером.

— Теперь слушайте, милорд.

Из раструба донесся кашель, похожий на «куд-куда». Потом раздалось «сииииууу» — и перешло в пронзительный визг, от коего все поспешили зажать уши. А затем прибор произнес голосом бывшего владыки империи Полари: «…не взорвется. Вот все, что я могу сказать».

Профессор стыдливо опустил взгляд; студентка, напротив, самодовольно уставилась в лицо Адриану. Сеньор с горящими глазами вскочил с места:

— А ну-ка, повторите!

Элис вернула головку на исходную точку. Снова, кашель, жуткий визг, несколько императорских слов.

— Оно запоминает мой голос? А можно попробовать еще?!

Элис сменила цилиндр.

— Прошу, милорд.

Адриан медленно, разборчиво произнес:

— О, милосердная Янмэй, чувствую руку твою на моем плече. Дай мне мудрости и сил, которые обращу во благо людей и во славу твою!

Элис включила воспроизведение. «О, милосерднай-ййааааа…» Нестерпимый визг, будто гвоздем по стеклу, «…на моем плече. Дай мне мудрости и сил, котор-хрр-хрр… во благо людей-ййййиииии…»

— Простите, — щелчком тумблера Элис прервала пытку.

— Приношу извинения, милорд, — сказал профессор Олли.

Адриан воскликнул:

— Вы извинялись бы, если б скрыли это чудо от меня! Объясните принцип действия.

Ученый изложил вкратце. Адриан не удовлетворился этим и потребовал развернутого рассказа. Задал ряд уточняющих вопросов — весьма метких, судя по всему. Секретарь просиял: это был прежний владыка Адриан, полный сил, ума и азарта.

— Хорошо, друг мой, я понял устройство, и отдаю должное вашему таланту. Гениальное изобретение!

— Премного благодарим! — Элис схватила похвалу на лету, как кошка муху.

— Вы мне льстите, милорд, — возразил ученый.

— Вы заслужили самую лестную оценку! Но я вынужден коснуться и худшей стороны дела. Откуда берется визг?

— Не знаю в точности. Имеет место паразитный резонанс на высоких частотах, в данный момент это все. Требуются дополнительные опыты и проверки вычислений.

— На высоких частотах? А если говорить басом, можно этого избежать?

— Вероятно, да, но это же не решает техническую проблему.

— Зато решает политическую. Есть ли другие дефекты?

— Слишком громкая речь выходит за диапазон амплификации, начинаются хрипы.

Адриан усмехнулся:

— Ваша машина не любит крики, и я согласен с нею. Мужчине к лицу низкий твердый голос.

Он понизил тональность. Его голос, и прежде красивый, теперь зазвучал так внушительно, что Элис забыла щелкать тумблерами.

— Профессор, ваше изобретение спасет Династию Янмэй. Мне требовался надежный способ говорить с народом, без помощи лукавых проповедников и голубиных писулек. Теперь я вижу такой способ перед собою. За месяц до выборов я должен получить сотню устройств.