Фантом
Шрифт:
На работу он все же опоздал на несколько минут, точнее, задержался, как обычно говорят про начальство, что людям такого масштаба в вину никогда не ставится. Да и, собственно, упрекнуть его никто не мог - заместитель директора был приятель, в одной цепочке они, как альпинисты в связке, шли к вершинам науки. А директора недавно проводили с почетом на пенсию, и место его пока что пустовало, искали подходящую кандидатуру.
Порученец уже сидел в кресле в кабинете. При виде начальника оы тут же вскочил, расплылся в улыбке.
–
– начал было он, но Баулин прервал привычное приветствие.
– Доброе-то оно доброе, говори, не тяни резину, что там?
– Две новости, Антон Варфоломеевич, одна хорошая, другая...
– Не, давай с хорошей сначала.
– Баулии привычно расположился за своим столом, откинулся на спинку кресла и вытащил из портфеля положенное туда женой яблоко, надкусил, шумно задвигал челюстями.
– А вот слушайте, Иван Иваныч наш, похоже, не сдает позиций, там, - доверенное лицо задрало руку вверх, - его, кажется, поддерживают.
– Похоже, кажется...
– снова оборвал подчиненного Антон Варфоломеевич.
– Ты толком можешь обстановку доложить?
Порученец развел руками.
– Толком только Господь Бог знает, но есть данные, что Иван Иваныч поста не оставит. Теперь второе...
– Погоди, погоди.
– Баулин смаковал услышанное, это меняло все в корне, ведь пока Иван Иваныч был там, на своем месте, ничто на этом суетливом и неверном белом свете не могло поколебать положения самого Антона Варфоломеевича. И он чувствовал, как начинала играть в жилах еще совсем не старческая, горячая кровь, как проясняется голова и свободно, легко, весело бьется сердце в груди.
Но порученец прямо-таки изъерзался от нетерпения, и потому минута блаженства длилась, как ей и положено, минуту.
– Давай свое плохое известие, - махнул рукой Баулин, заранее отметая все эти мелкие передряги.
Доверенное лицо село поближе, склонилось над столом и прошептало, прикрывая рот ладошкой:
– С завтрашнего дня у нас новый директор, сведения абсолютно точные, проверенные.
Антон Варфоломеевич внутренне сжался, но виду не показал.
– Первый, что ли?
– сказал он, улыбка тронула уголки губ.
– Что мы, директоров не видали? На веку-то на своем? А?
Порученец удрученно кивнул головой.
– Так-то оно так, да вот только слухи про него ходят, как бы это сказать, не совсем, извините, радостные.
– Болтают.
– Да вроде бы нет. Уж больно, говорят, требовательный.
– Так что ж? Хорошая черта, принципиальность, требовательность - сейчас это все на повестке дня остро, - продекламировал Антон Варфоломеевич, забывшись, - с дисциплиной у нас порядок, планы выполняем, сам знаешь, досрочно...
– Это да, - порученец погрустнел, - только вот он не по дисциплине мастак, да и не по планам. Он все больше науку копает.
– Ну, это ты заговорился, Сашенька, - временами Баулин обращался к помощнику подчеркнуто ласково, в тех случаях, когда тот, как казалось Баулину, начинал перегибать палку. Мы, чай, тоже не лыком шиты, да и в науке не на последних местах. Как твоя кандидатская, кстати?
– Вашими молитвами, - ответствовал Сашенька, но, видимо, сейчас ему на эту тему развозить беседу не хотелось.
– Правильно вы все подмечаете, Антон Варфоломеич, одного только, извините, не учитываете.
– Ну так образумь, научи!
– Баулин начинал сердиться.
– Не ценит, говорят, новый-то уважаемых людей. Странный у него подход, ему, мол, живой товар на стол подавай, а у нас...
– Ты говори, да не заговаривайся! У нас... Чем это мы хуже других?!
Порученец расхрабрился.
– А тем, что за последние четыре года результатов-то ноль!
– Так ищем, в науке всегда так, мне тебя, как студентишку, учить?
– Правда ваша, искать-то ищем, мы-то с вами понимаем, а поймет ли он? Что скажете, Антон Варфоломеич?
Баулин замялся, до него стала доходить вся серьезность положения. Но повода для паникерства он не видел.
– Слушай, - сказал он неожиданно, - а у тебя случайно седуксена нету? Говорят, на ночь хорошо. А то что-то сон неважнецкий стал, старею, наверное.
– Да нет, - сказал опешивший Сашенька, но тут же поправился, - достану, Антон Варфоломеич, к концу дня рабочего будет у вас на столе.
– Ну вот и лады. А конспектик небольшой по нашей тематике ты мне составь, пожалуйста, очень тебя прошу. Да и перечень возможных вопросов к нашему отделу, хорошо? Загрузи там кого надо, потолковее. Да побыстрее постарайся - сам знаешь, месяцочек новый будет в курс входить, а там и к себе может потребовать, надо быть готовым.
Доверенное лицо скорчило гримасу боли и страдания.
– Да если б так, я вас, Антон Варфоломеич, и беспокоить не стал бы. Месяцочек? А завтра или послезавтра не хотите у него на ковре быть, а?! Ведь отдел-то наш первый, с нас и начнет, вот в чем штука.
Баулин помрачнел.
– Нажми, Сашка, - твердо проговорил он, - все задействуй, чтоб коротко, ясно и чтоб за день готово было. Ты понял меня?
– Понял! Все сделаю и про седуксен не забуду!
Сашка вскочил со стула, потер ладони, в глазах его загорелся огонь.
"Этот будет землю рыть, сделает!" - с некоторым облегчением подумал Антон Варфоломеевич.
– Так я пошел?
– спросил порученец.
– Погоди, ты закинь удочки нашим в конторе, понял? Они должны знать, с чем едят этого... как его фамилия-то?
– Нестеренко.
– Кто?
– Антон Варфоломеевич привстал.
– Тот самый, с производства?
– так он называл крупнейший опытный центр в стране.
– Что ж ты молчал, дружок?!
Сашка виновато ухмыльнулся.
– Сразу-то, как обухом, Антон Варфоломеич, разве можно?