Фантом
Шрифт:
Наконец пришло время пить чай. После принятия ванны и у девушки, и у мужчины усталость почти прошла, но на ее место пришли разморенность и сонливость. Вова заметил, что абрикосовый запах почти пропал, и он был этим вполне доволен. Возникло неловкое молчание, которое он поспешил нарушить:
– Вы уж меня простите, Катя, что я не очень разговорчивый. Меня что-то сильно разморило, и спать ужасно хочется.
– Да ничего страшного, - махнула рукой Остапенко, - я, честно говоря, сама такая же. Скажите, вам завтра, вернее уже сегодня утром, нужно на работу ехать?
– Ну, вообще-то нет, я сейчас в отпуске, а что?
– Ничего, - невинно улыбнулась девушка, - просто хотела узнать высплюсь я или нет. Я сейчас в командировке и рано вставать мне совсем не обязательно. Могу я у вас немного отоспаться, или у вас какие-то планы на утро? – Катя была рада отпуску Кравецкого (удачный поворот событий), теперь можно было перенести разговор о том, что он в опасности на утро, когда мозги
– Да нет, никаких планов у меня нет, можем спать сколько захотим. Предстоящий день у меня вообще полностью свободен.
Вове вдруг захотелось, чтобы гостья не покидала его и утром. Это было странное чувство, как будто с появлением Кати в его квартире стало теплее и уютнее. Он подумал, что, наверное, уже устал от одиночества. За время чаепития он успел приглядеться к девушке: нежная на вид кожа была очень светлой, большие зеленые глаза горели живым и ласковым светом, светлые густые волосы ниспадали до плеч и немного ниже, губы под маленьким ровным носом были не полными, но и не тонкими. Кроме того, Вова также отметил симпатичную грудь где-то третьего размера и маленькие нежные почти детские ладони. Казалось, что последние несколько месяцев он прожил в какой-то внутренней темноте, ничего не желая, никого и ничего не видя. Сейчас же нежная красота, которой струился весь образ девушки, заставила его невольно любоваться.
– Спасибо вам огромное за гостеприимство! Если бы не вы, даже не знаю, что бы я делала сейчас, - гостья благодарно улыбалась.
– Да ну! Не за что! Ваша компания мне очень приятна, я рад нашему знакомству, каким бы странным оно ни было, - усмехнулся хозяин квартиры.
– Взаимно! – Катя еще больше заулыбалась. Ее радовало, что отношения, похоже, налаживаются без всякого зелья.
Молодые люди начали болтать о всяких мелочах, незаметно выспрашивая друг у друга подробности о прошлом и настоящем личной жизни. Вова узнал, что его гостья родилась и жила некоторое время в Донецке, потом переехала и сейчас обитает в Москве, где имеет интересную творческую работу, которая предполагает время от времени заграничные командировки. Подробности Катя, конечно, рассказывать не стала, а Вова решил, что ему это пока и не нужно. Кроме того, он узнал, что живет девушка одна, так как возлюбленного сейчас не имеет. Катя, в свою очередь, узнала, что Кравецкий всю свою жизнь прожил здесь в Макеевке, где, собственно, и родился. Правда высшее образование он получил в Донецке и работу нашел там же, поэтому с 18 лет большую часть своего времени проводит именно в том городе. Кроме того Вова поведал гостье, что последние полгода живет один, немало удивившись ее вопросу на эту тему, так как считал, что его бывшая уж точно должна была рассказать своей подруге об отношениях с ним. Но потом он сообразил, что с момента разрыва не общался со Светланой, и за это время, по мнению последней, вполне мог найти себе новую любовь. Так, незаметно, за непринужденным разговором, с вкраплениями «на грани интимного», стрелка кухонных часов доползла до двух часов ночи, собеседники все чаще зевали. Наконец было решено, что нужно все-таки лечь спать. Вова, не смотря на попытки гостьи занять место в зале, чтобы не смущать хозяина, настоял, чтобы Катя легла в спальне, а он – в зале. Сон пришел к обоим почти моментально, с той лишь разницей, что Катя погрузилась в теплое приятное забытье, а Вову накрыло странное беспокойное видение столь натуральное, что казалось реальным.
3
Воздух был приятно теплым. Вова шел по огромному дворцу. Потолок был настолько высок, что казалось, подпирал небо. Это был огромный стеклянный купол с решетчатым скелетом. Должно быть, каждый человек здесь чувствовал себя маленькой букашкой. Вова двигался по красной дорожке лежащей прямо по центру зала. Периметр здания, судя по всему, представлял собой не квадрат, а круг. По крайней мере, колонны, подпиравшие купол и заменявшие стены, были расположены по кругу. По обеим сторонам дорожки буйствовал огромный причудливый сад. Он тянулся до условных стен, а это было не меньше километра в радиусе. Если это и был обман зрения, то архитектор постарался на славу – дворец действительно казался чудовищно огромным, как в ширину, так и в высоту. Но самым завораживающим было то, что сад, казалось, продолжался и за колоннами. Он был по-настоящему бескрайним. Через купол Вова рассмотрел, что над зданием возвышаются четыре огромных башни, основаниями уходящие в «тело» дворца. Колонны, или стены – это уж как кому угодно, примыкали к обеим сторонам каждого из оснований. То есть эти башни, как и колонны, так же служили опорой для купола, только возвышались еще выше. На каждой башне «сидела» надстройка в виде эллипса без всяких окон или дверей. Основания двух громадин соединяла та самая дорожка, по которой шел Вова. А вернее, она соединяла не основания, а двери, расположенные в них. Другие две башни соединяла такая же дорожка, расположенная перпендикулярно к первой и пересекающая ее посередине.. Мягкий ковер, лежащий под ногами, полностью заглушал шаги. Рядом с Вовой могли бы идти еще человек десять, при этом, абсолютно
Вова дотронулся до зеркала рукой, чтобы тактильно убедиться в его существовании, а затем двинулся обратно, нужно было вернуться на дорожку и попытаться войти в одну из башен. Он вышел из зарослей на очередную поляну, но тут же шагнул обратно. На лавочке, рядом с хрустальным человеком, сидели две реальные живые особы спиной к нему. Один из живых людей был одет в серебристый плащ с капюшоном, накинутым на голову. Другой сидел, полуобернувшись к нему. Одежда его была обычная, только немного странного фасона. Володя припал к стволу дерева и начал вслушиваться. Дальний шум фонтанов мешал, но уши, попривыкнув, начали улавливать чужой разговор. Сначала речь показалась Вове абсолютно незнакомой, но по мере того, как он вслушивался, она как будто преобразилась и стала вполне понятной.
Полуобернувшийся был явно обеспокоен:
– Вы понимаете, что они хотят убить вас!
Голос человека в плаще звучал глухо, но четко:
– Пусть попытаются, а в принципе это уже неважно.
– Но хозяин, они сейчас сильны. У них есть свои представители в парламенте, в правительстве, в суде, они обложили вас со всех сторон!
– Я тебе уже много раз говорил, не называй меня так, ты не раб, ты на меня работаешь, и волен в любой момент уйти.
– Простите, хо…, простите, шеф. Трудно избавиться от привычки.
– Ладно, постарайся. И не волнуйся, пусть думают, что контролируют ситуацию, мне так и нужно.
– Скажите, шеф, а шансов все остановить совсем не осталось?
Человек в плаще замолчал. Капюшон медленно наполовину обернулся, и у Вовы похолодело сердце, ему вдруг показалось, что его обнаружили. Наступила долгая тягучая пауза. Кравецкий слышал каждый удар своего сердца. Эти удары заглушали даже шум фонтанов. Наконец капюшон снова отвернулся:
– Один шанс еще есть, хотя я уже запустил процесс, но пока могу погасить его и, так сказать, минимизировать последствия: нужно, чтобы на выборах победил Кхат Маил, он единственный, кто может попытаться изменить расстановку сил. Но он в большой опасности. Велика вероятность, что его уберут. Больше такой сильной фигуры в оппозиции нет, так что делать из него икону власть не побоится, воспользоваться ею будет просто некому. Если это случится, ждать больше не будет смысла. Судьба цивилизации будет решена. Так что действовать буду сразу после поражения или убийства Маила. Я знаю, Пхиратос, ты боишься, - человек в плаще положил руку на плечо собеседника: - И не столько за себя, сколько за детей, но поверь мне, вы будете спасены, я сдержу свое слово.
– Я верю вам!
– Вот и отлично! А сейчас отправляйся домой и отдохни, на сегодня заданий больше не будет.
– А вы?
– Я посижу здесь немного, подумаю. В этом саду всегда хорошо думается.
Пхиратос встал со скамьи, попрощался с шефом и ушел. Вова некоторое время ждал, прошло, наверное, минут пять. Человек на скамье был абсолютно неподвижен. Можно было подумать, что он вообще заснул.
– Выходите, я знаю, что вы здесь, - Кравецкий вздрогнул от неожиданности, это говорил человек в плаще. Как же он его обнаружил? Что теперь делать?
Но больше Вове не пришлось задавать себе вопросы, из зарослей сада на противоположной стороне от скамьи вышли по очереди четыре человека. Теперь было понятно, что взволновавшая его реплика была обращена не к нему.
Человек в плаще медленно встал.
– Не двигайся, Фантом, мы не из тех, кто будет вести с тобой переговоры, - главарь четверки старался говорить уверенно и грозно, но в голосе чувствовались нотки страха.
– И что же вы сделаете? – голос человека в плаще наоборот звучал очень спокойно.