Фантомас и пустой гроб
Шрифт:
— Господин доктор, какой-то человек желает вас видеть. Он пришел из клиники, от мадемуазель Даниэль.
— Он передал свою визитную карточку?
— Да, господин доктор.
— Дайте сюда!
Взглянув на визитную карточку, которую протянул ему лакей, доктор побледнел.
— Вы уже сказали посетителю, что я дома? — спросил он у лакея.
— Да, господин доктор.
— Идиот!
Поль Дроп закусил губу от ярости. «Теперь я не могу его не принять, это вызвало бы подозрения», — подумал он.
— Пригласите посетителя в салон и попросите
Еще несколько минут доктор Дроп в нерешительности прохаживался по кабинету и бормотал себе под нос:
— Ужасное положение!.. Как я буду говорить с этим человеком? А вдруг он догадывается о том, что произошло? О небрежности этой Жермены? Отвечать-то все равно должен я!.. А что я смогу ему ответить?
Наконец, так ничего и не придумав, он открыл дверь, соединявшую кабинет с салоном, и пригласил посетителя войти. Посетителем был не кто иной, как Педро Коралес…
— Дорогой доктор, извините меня за беспокойство! — заговорил перуанец легким и даже несколько развязным тоном. — Но у меня к вам срочный разговор.
Вид у Педро Коралеса был столь жизнерадостный, что доктор невольно подумал: «Может быть, он еще не знает о смерти своей тетки и мне надлежит ему об этом сообщить?»
— Вы, вероятно, пришли ко мне в связи с прискорбным исходом болезни вашей тетушки Кончи Коралес? — спросил доктор. — Поверьте, сударь, что, выражая вам мое искреннее соболезнование…
Но перуанец не дал ему закончить.
— Прошу вас, доктор! — сказал он, и ослепительная улыбка появилась под его черными усами. — Не надо никаких соболезнований! Зачем все эти церемонии между нами… Вы же знаете: я — наследник!
Это признание было столь внезапным и откровенным, что Поль Дроп опешил.
— Вы — наследник? — забормотал он. — Наследник вашей бедной тетушки?
— Конечно! И должен признаться, что умерла она как нельзя более кстати! Вчера я был беден, как церковная мышь, а сегодня баснословно богат! И благодарить за это я должен прежде всего вас!
Словно не подозревая о низости своих слов и своего поведения, Педро Коралес протянул доктору руку, которую тот предпочел не заметить.
— Ведь болезнь моей тетки не была очень серьезной, — весело продолжал перуанец, — И если она все-таки сыграла в ящик, то заслуга принадлежит целиком вам!
Доктор Дроп наконец овладел собой.
— К сожалению, — заговорил он, — мой предварительный диагноз оказался ошибочным. Да, я сам сказал вам вначале, что у вашей тетушки нет ничего серьезного. Но болезнь, за которой всегда остается последнее слово, опровергла меня. Так что я приношу вам свои извинения и присоединяюсь к вашему горю.
В ответ Педро Коралес расхохотался доктору в лицо:
— Да не мучайтесь вы так, господин Дроп! Я-то знаю, что мою тетку прикончила вовсе не болезнь, а небрежность вашей медсестры, мадемуазель Жермены. Но я не собираюсь никого обвинять… Вообще я пришел к вам по другому поводу…
— По какому же? — растерянно спросил доктор.
— Я хотел поговорить с вами относительно, мадемуазель Жермены.
— И что же вы собирались мне сказать?
— Вот теперь, доктор, у нас начинается настоящий, доверительный, мужской разговор! Я уверен, что вы поймете меня. Дело в том, что ваша медсестра мне нравится, правится очень, чрезвычайно, необыкновенно! И я хотел бы ее у вас похитить!
— Я вас не понимаю…
— А чего тут понимать, — продолжал нахальный перуанец. — Вы отдаете мне Жермену, и дело с концом! Считайте, что я хочу ее вознаградить за все те заботы, которыми она окружила мою покойную тетушку!
«В общем, он предлагает мне постыдную сделку, — с отвращением подумал Поль Дроп. — В обмен на его молчание я должен выступить в роли сводни…» Вслух же он ответил:
— Об этом надо прежде всего спросить саму Жермену…
— О, она согласна! — воскликнул Педро Коралес. — Я уже имел случай в этом убедиться…
— Нет! — решительно сказал доктор. — Жермена связана с клиникой годовым контрактом, и я буду требовать, чтобы она отработала этот контракт до конца.
Педро Коралес и усом не повел.
— Я понимаю, — сказал он, — что расторжение контракта связано с материальным ущербом. Что ж, я теперь богат и готов заплатить вам необходимую компенсацию. Давайте заодно подобьем все итоги.
Вытащив из кармана чековую книжку, перуанец продолжал:
— Скажите, во-первых, сколько я вам должен за пребывание в вашей клинике моей тетушки?
Дрожащей рукой доктор Дроп стал набрасывать счет:
— Стоимость одного дня пребывания в клинике — пятьдесят франков. За семь дней это составляет триста пятьдесят… Пятьсот франков составляет гонорар лечащего врача… Еще двести франков — на оплату ночных дежурств… Вот, пожалуйста, общая сумма.
Педро Коралес выслушал его с улыбкой.
— Вы проявляете чрезмерную скромность, доктор, — сказал он. — Будем считать, что пятьдесят тысяч возместят ваши расходы, плюс десять тысяч за расторжение контракта с Жерменой… Вы молчите — я принимаю ваше молчание за знак согласия. Видите? Я заполнил чек на шестьдесят тысяч. И при этом я еще считаю себя вашим должником! Я всегда буду с благодарностью вспоминать о вашем заведении: я потерял в нем старую тетушку, а приобрел солидное наследство и хорошенькую девушку в придачу! Ну же, доктор, по рукам — и расстанемся друзьями!
Ужасный посетитель снова протянул Полю Дропу руку, но доктор снова ее не принял.
— Сударь… — начал он охрипшим от волнения голосом. Но его прервал звонок внутреннего телефона. Лакей сообщил доктору, что его желает видеть господин Миниас.
— Пусть подождет, — сказал доктор и, обращаясь к Педро Коралесу, продолжал: — Сударь, чек, который вы мне предлагаете…
Его голос прервался от волнения, и перуанец воспользовался этим.
— Ни слова больше, дорогой доктор, — воскликнул он, хватаясь за шляпу. — Умные люди понимают друг друга без слов. Я ухожу. Только, пожалуйста, не оставляйте этот чек валяться на столе! Люди так глупы и недоброжелательны. Они могут подумать… или догадаться…