Фантомные боли железных грифонов
Шрифт:
— А-а-а! — понимающе протянула она, глядя, как у кофейного автомата Хидден настойчиво требует внимания Саги. — Видимо, что-то резкое ему ответила — вон как сник, — прокомментировала Тэлли, когда Сага вышла из столовой, оставив Хиддена одного у автомата. — Впрочем, доктор Сага в своей манере — груба и несдержанна. Бедный Хидден! — Тэлли опустила взгляд на лежащую на столе ладонь Корнета, сжавшуюся в кулак. — Но тебе всё равно хочется ему врезать, да? — усмехнулась она.
Корнет промолчал.
— А Творецк его любит, — продолжила Тэлли. — Отрастил для него
— А ты-то откуда знаешь?
— Мы были там вчера, поздно вечером. В том баре. И он играл для меня.
Корнет наконец-то оторвал взгляд от дверей, в которые вышла Сага, и перевёл его на Тэлли. Та довольно улыбнулась.
— И ты пошла с ним ночью в какой-то бар?!
— Отчего не пойти? — Тэлли глотнула пряного чая. — Даже если б он приставал ко мне — тебе-то что так переживать? Я ж не доктор Сага.
— А он приставал?!
Тэлли несколько секунд молчала, с наслаждением наблюдая, как чернеет не только взглядом, но уже и лицом, Корнет.
— Нет, — наконец сказала она, и Корнет едва заметно облегчённо вздохнул. — Но может, и зря… — Тэлли мечтательно возвела взгляд к потолку.
— Держись от него подальше.
— Командуешь? — Глаза Тэлли возмущённо сверкнули. — Может, тогда укажешь, к кому мне держаться поближе, а? Или так и болтаться неприкаянной, подальше от того да от этого, подальше от всех, м? В одиночестве! — Тэлли поднялась из-за стола, оставив перед Корнетом свой недопитый чай. — Знаешь, Корнет, мне всё это надоело. Давай-ка я сама решу, где, с кем и как мне держаться. А ты не отвлекайся, продолжай таращиться на доктора Сагу, которой до тебя нет и не будет никакого дела!
— Тэлли! — воскликнул Корнет ей вслед, но она, пряча победную ухмылку, не обернулась.
***
Впервые Хидден застал доктора Сталь не за работой. Ему передали, что она просит его зайти, и, когда он вошёл в кабинет, она стояла спиной к дверям, сложив руки на груди, и смотрела в окно. За стеклом ничего нового не происходило — всё та же подсвеченная неоном темнота и клубящийся туман.
— Знаете, Хидден, о чём я жалею больше всего? — не оборачиваясь, спросила Сталь и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Что слишком мало в своей жизни смотрела на небо. И на закат. Я очень люблю закаты! Но всегда находились дела поважнее. А здесь солнца нет. И неба не видно… — Она отошла от окна и села за стол, переплетя пальцы у груди, пригласила Хиддена присесть напротив. — Вы наверняка уже знаете про новые могилы?
— Слышал.
— И про новый дом?
— Да.
— Город распрощается с троими, но на замену возьмёт лишь одного. Значит, остальные двое не так уж ему теперь нужны.
— С троими? Но могилы — две.
Сталь быстро глянула на него поверх очков, и Хидден не успел разобрать, что в этом взгляде: страх, сожаление или злость.
— Уже три. И я полагаю, что одна из них — для меня.
— А ещё одна — для меня?
— Надеюсь, что нет. Думаю, вы Городу ещё нужны. Очень хочу верить, что и Сага — тоже. Хидден… — Сталь сняла очки, положила их рядом на стол. — Могу я попросить вас кое о чём личном?
— Безусловно.
То ли едва заметная тень улыбки тронула уголки её сухих губ, то ли просто показалось.
— А вы даже не шутите сейчас, Хидден. Серьёзны… Я в вас не ошиблась.
— Постараюсь не подвести и впредь.
Сталь вздохнула и прикрыла глаза, сжав кончиками пальцев едва заметную горбинку на тонком носу, словно сосредотачиваясь.
— Берегите её, Хидден, — попросила она, и Хидден удивился, насколько может быть мягок голос этой суровой женщины. — Берегите прежде всего от неё же самой. Вы видите, она себя разрушает. Вы можете её исцелить — это вижу я. Она, конечно, не позволит, но… не сдавайтесь, прошу вас.
Хидден кивнул. Помолчал. Нагнулся к столу и накрыл своей ладонью тонкие пальцы, нервно теребящие дужки снятых очков.
— Я всё сделаю, доктор Стельман, — тихо сказал он.
И почувствовал, как рука Стали дёрнулась под его ладонью.
— Вы знаете? — шёпотом изумилась она, вскинув на Хиддена пронзительный взгляд. — Откуда? Раисмихална?
— Оттуда, где ещё бывают закаты, — вполголоса ответил Хидден.
— Я знала, что вы непросты, но не думала, что настолько… — с уважением произнесла Сталь.
— У нас всё получится. Для кого бы ни были те могилы.
Хидден убрал руку. Сталь нацепила на кончик носа свои узкие очки.
— Что ж, тогда я спокойна, — кивнула она. — Полана знает?
— Да. Но только она.
— Хорошо. Пусть так и останется. Но спасибо, Хидден, что сказали и мне. Теперь мне будет проще…
Она не договорила, но он понял.
— Не прощайтесь, Сталь. Ещё рано. Ещё ничего не известно.
На её губах промелькнула тень нервной улыбки:
— Здесь нужно быть готовым ко всему… В любой момент.
Она поднялась из-за стола, давая понять, что разговор окончен, но у дверей окликнула Хиддена.
— Хидден… Ещё одна просьба. Когда… м-м… В общем, посмотрите за меня на закат, пожалуйста. Ладно?
Хидден пару мгновений молчал, сжимая дверную ручку, потом покачал головой:
— Я уверен, вы это сделаете сами, доктор Сталь.
Этим вечером Хидден особенно торопился домой. Сегодня — день почты, и за входной дверью на первом этаже его уже поджидает посылка, а в ней, как всегда, заказанное им пиво, на обратной стороне этикетки которого, возможно, он наконец-то найдёт добрые вести.
Хидден так торопился, что даже не стал забирать наверх всю коробку, просто вытащил из неё две бутылки «Чёрного шмеля» и в три прыжка поднялся в квартиру. Аккуратно, чтобы не порвать, отклеил первую этикетку — ничего. Со второй пришлось повозиться дольше — приклеена она оказалась крепче. Но когда Хидден отогнул её край, его сердце сделало кульбит, едва не стукнувшись о кадык. Два слова. Всего два слова хитроумными значками, в которые Хиддену даже не понадобилось вчитываться, чтобы расшифровать. «Посылку приняли».