Шрифт:
AnnotationДень и ночь свирепствует пурга. Небо смешалось с землей. Хотя в это время года на далеком Севере солнце вовсе не уходит с неба, но здесь, на зимовке, четвертый день продолжалась ночь. Здания зимовки на своем веку много раз видели пургу, но такой, как эта, наверное, и не видели. Вся зимовка была занесена снегом. Даже главный двухэтажный дом был засыпан с обеих сторон. Зимовщики, как видно, за эти дни не раз прочищали выход из него и проход к рабочим постройкам, но снег все равно засыпал их снова. Только мачта радиостанции поднимался вверх. И с этой мачты летели на Большую землю радиоволны:
Янка
I. ТАИНСТВЕННЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ
II. ДЕДУШКА И ВНУКИ
III. В АМЕРИКЕ
IV. НА ЛУНЕ
V. НА МАРСЕ
VI. ПРИГЛАШЕНИЕ В ГОСТИ
VII. СВЕТОЗАР НАВОДИТ ПОРЯДОК НА МАРСЕ
Янка Мавр
ФАНТОМОБИЛЬ ПРОФЕССОРА ЦИЛЯКОВСКОГО
Фантастическая повесть
Перевод с белорусского А. В. Левчика
Впервые опубликовано в журнале «Маладосць» (Минск) №№ 9-12 1954 г., №№ 1-2 1955 г.
I. ТАИНСТВЕННЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ
День и ночь свирепствует пурга. Небо смешалось с землей. Хотя в это время года на далеком Севере солнце вовсе не уходит с неба, но здесь, на зимовке, четвертый день продолжалась ночь. Здания зимовки на своем веку много раз видели пургу, но такой, как эта, наверное, и не видели. Вся зимовка была занесена снегом. Даже главный двухэтажный дом был засыпан с обеих сторон. Зимовщики, как видно, за эти дни не раз прочищали выход из него и проход к рабочим постройкам, но снег все равно засыпал их снова. Только мачта радиостанции поднимался вверх. И с этой мачты летели на Большую землю радиоволны:
«Третий день у нас пурга, гидролог Кузьменко при смерти. Спасти может только переливание крови. Группа первая. Ее у нас нет…»
Было часов шесть вечера. В большой комнате нижнего этажа сидели два человека: метеоролог Юшкевич и заведующий хозяйством, он же охотник, чукча Чардун. Они сидели молча, поглядывая то на занесенное снегом окно, то на немного приоткрытую дверь одной из комнат. Оттуда слышалось тяжелое дыхание, хрип, а временами и стон больного человека.
– Если бы не эта проклятая пурга, то сегодня мог бы прилететь самолет… - тихо сказал Чардун - А когда пурга прекратится, то, может… будет и поздно.
– Все может быть, - Вздохнул метеоролог. Послышался скрип лестницы, ведущей в верхнее помещение. Оттуда спускался радист Тимохин, самый молодой и самый высокий сиз зимовщиков.
– Радиограмму посылал раз десять, - сказал он и, взглянув на дверь в комнату больного, спросил:
– Как там?…
– То же самое, - ответил Юшкевич.
Тимохин на цыпочках подошел к двери, просунул голову, постоял несколько минут, и также на цыпочках вернулся назад и сел за стол.
Снова наступила тишина, если не считать завывания пурги. Но люди, казалось, совсем не слышали ее. Тиканье стенных часов было для них более слышным, так как они часто смотрели на них.
А стрелки двигались так медленно, что казалось, они стоят на месте. Проклятая пурга остановила не только жизнь зимовки, но и время. Время сейчас измерялось не часами, а ревом метели. Если остановится она - прилетит самолет, и человек будет жив, а если нет, то придется вот так сидеть и ждать его смерти.
Из комнаты больного вышла молодая женщина в белом халате, с усталым лицом, с припухшими глазами. Все внимательно посмотрели на нее, а она в ответ лишь сказала:
– То же самое…
Врач Людмила Антоновна была женой больного. Сцепив пальцы рук, она начала ходить взад и вперед по комнате.
Такое ожидание было мукой. Метеоролог сказал своим товарищам:
– Пойдем, проделаем еще раз проход.
И мужчины вышли в тамбур. Осторожно открыли дверь, и прямо с крыльца к ним влетел сугроб снега. Они взялись за работу, а Людмила Антоновна снова пошла к больному.
Когда мужчины вернулись назад, часы показывали половину восьмого. Из комнаты больного доносились хрип и стоны… На дворе, как и раньше, свирепствовала метель. Вдруг Чардуну показалось, что за окном через белый слой снега мелькнуло что-то темное, словно птица пролетела. Чардун вздрогнул, присмотрелся, но ничего не сказал: мало ли что могло ему показаться?
Прошла еще минута и… на дворе словно послышались голоса! Да еще детские?!
Здесь уже все трое подскочили и стали прислушиваться. И тогда отчетливо донесся до них мальчишеский голос:
– Эй! Откройте дверь!… Зимовщики взглянули друг на друга почти бешеными глазами и некоторое время не могли сдвинуться с места, не произнося ни слова. Тогда снаружи послышались уже два голоса:
– Открой-т-е две-е-ри!
Мужчины бросились в тамбур, открыли дверь на крыльцо и стали разгребать снег. А за этим снегом снова послышалось:
– Не беспокойтесь, мы сами заедем. Мы небольшие. Зимовщики, совершенно онемевшие от удивления, смогли выжать из горла лишь какие-то неясные звуки: а!… э!… о!…
Тем временем через дверь мягко и легко проехала какая-то красная машина. Она оказалась в прихожей, совсем не нанеся с собой снега.
– Закрывайте двери!
– скомандовал из машины тот же мальчишеский голос.
В тамбур прибежала Людмила Антоновна. И все увидели перед собой какую-то совсем небольшую машинку с маленькими пропеллерами спереди и сзади, и маленькими крыльями, скорее похожими на птичьи, чем на самолетные. По бокам можно было заметить буквы: «ФЦ-2». Из кабины вылезли мальчик лет пятнадцати и девочка лет тринадцати. Одеты они были в легкие школьные одежды. На девочке было платье с черным фартучком и пионерский галстук на шее, а на парне - брюки и ковбойка. На головах ничего надето не было, как летом.