Фантомы. Ангелы-хранители
Шрифт:
Белка. Две белки. Нет, больше, гораздо больше — пять, десять, двадцать. Они сидели рядышком друг с другом, вытянувшись в одну линию вдоль еще накрытой тенью опушки леса.
Вначале не было вообще никакой добычи. Теперь вдруг ее оказалось полно, и это было не менее странно, чем недавняя пустота.
Лиса принюхалась.
Белки сидели всего в пяти или шести ярдах от нее, но запаха их лиса не чуяла.
Белки смотрели прямо на нее, в упор, но, похоже, совершенно не боялись.
Лиса наклонила голову вбок и искоса посмотрела
Белки вдруг все сразу, плотной кучкой, устремились влево, а потом высыпали из-под тени деревьев, из-под защиты леса на открытое место, прямо навстречу лисе. Они прыгали, резвились, наскакивали друг на друга, кувыркались, и в порыжевшей осенней траве их бешено мелькающие рыжие хвосты слились в один вращающийся шар. Этот вертящийся шар приближался, а потом вдруг остановился сразу, мгновенно, всего в трех или четырех ярдах от лисицы, и распался. Но теперь это были уже не белки.
Лиса судорожно вздрогнула и зашипела.
Двадцать маленьких белочек превратились в четырех крупных енотов.
Лиса негромко, но угрожающе зарычала.
Не обращая на нее никакого внимания, один из енотов встал на задние лапки и принялся умываться.
Шерсть на спине у лисицы вздыбилась.
Она понюхала воздух.
Никакого запаха.
Лисица низко пригнула голову и стала внимательно наблюдать за енотами. Все ее лоснящееся тело напряглось, напружинилось каждым своим мускулом — но не потому, что лиса готовилась к нападению. Нет, она собиралась удирать.
Что-то здесь было здорово не так.
Все четыре енота уселись вдруг на задние лапки, скрестив передние на груди и выставив напоказ мягкие незащищенные животы.
Все они наблюдали за лисицей.
Лисы обычно не охотятся на енотов. Еноты слишком агрессивны, у них слишком острые зубы, и они умеют очень быстро орудовать когтями. Но и еноты, хотя и чувствуют себя в безопасности по отношению к лисице, сами никогда не ввязываются в противоборство с ней. И уж во всяком случае никогда не ведут себя в ее присутствии так, как эта четверка. Не рисуются и не подставляются.
Лисица высунула язык и как будто полизала им холодный воздух.
Она снова принюхалась и на этот раз действительно уловила какой-то запах.
Уши ее мгновенно прижались к голове, и она зарычала.
Это был запах не енотов. И не один из великого множества тех запахов, с которыми лисица сталкивалась в здешних лесах множество раз в своей жизни. Это был какой-то незнакомый, резкий, неприятный запах. Слабый. Но отвратительный и отталкивающий.
Этот омерзительный запах исходил не от сидевших перед лисицей четырех енотов. Лисица не могла даже толком разобраться в том, откуда он на самом деле исходит.
Почуяв смертельную опасность, лисица круто отвернулась от енотов, хотя ей было очень не по душе подставлять им спину.
Царапая и стуча ногтями по плоским, отшлифованным ветрами камням, лисица, вытянув в линеечку
...и в самой середине прыжка, прямо в воздухе ее перехватило что-то темное, холодное, пульсирующее.
Это что-то вырвалось из трещины с неукротимой силой, с потрясающей быстротой и энергией.
Лисица издала короткий и резкий предсмертный вопль.
Ее утянуло внутрь, в трещину, так же мгновенно, как она была схвачена. Там, внутри, примерно в пяти футах от поверхности, на дне неглубокой расщелины было отверстие, которое вело в подземные пещеры. Отверстие было слишком маленьким для того, чтобы лиса могла в него пройти, но, хотя она и попыталась сопротивляться, кости ее затрещали и ее затянуло внутрь.
Все было кончено.
И глазом не успела моргнуть. Даже еще быстрее.
Лисицу всосало под землю раньше, чем ее предсмертный крик успел отразиться эхом от ближайшей горы.
Еноты тоже исчезли.
Теперь по гладкому известняку струился ручеек мышей-полевок. Их было несколько десятков. Пожалуй, не меньше сотни.
Они подошли к краю трещины.
Заглянули в нее.
Потом одна за другой стали съезжать по краю расщелины, падать вниз и скрываться в маленьком отверстии, которое вело дальше, в пещеры.
Вскоре снаружи не осталось уже ни одной полевки.
В горах над Сноуфилдом снова установилась полная тишина.
Часть вторая
Фантомы
Зло — не абстрактная категория. Оно существует. Оно материально. Оно способно перемещаться. Оно реально, даже слишком.
Фантомы... Стоит мне только счесть, будто я до конца понял цель, ради которой живет на земле человечество, стоит мне только по глупости своей вообразить, будто я понял смысл жизни... как вдруг я замечаю танцующие где-нибудь в тени фантомы. И эти таинственные фантомы, исполняя гавот, говорят мне так, словно заколачивают каждое слово: «Все, что ты знаешь, маленький человечишко, это пустяк, а то, что тебе еще предстоит узнать, необъятно».
21
Сенсация
Санта-Мира.
Понедельник, 1 час 02 минуты ночи.
— Слушаю.
— Это «Санта-Мира дейли ньюс»?
— Да.
— Газета?
— Девушка, газета закрыта. Сейчас час ночи.
— Закрыта?! Вот уж не думала, что газеты когда-нибудь закрываются.
— У нас тут не «Нью-Йорк таймс».
— А вы разве не печатаете сейчас завтрашний тираж?
— Он печатается не здесь. Это делает типография. А тут у нас только редакция. Вам что нужно-то — типографию?