Фантомы
Шрифт:
Рул тяжело опустилась на стул.
— Саймон не купил это, да?
— Саймон и слова не вставил. Говорил в основном директор.
— Сам директор! Иисусе, Алан, не надо было идти к директору на этом этапе.
— Да нет, я пошел к Саймону. Через две минуты моего небольшого представления вошел директор. Просто с дружеским визитом. Саймон и предложил, чтобы я начал рассказывать с самого начала, просто чтобы продемонстрировать директору, как работает отдел советского анализа.
— Ублюдок, — Рул закрыла лицо руками. — Директорский холуй.
— "Забавно", —
— Извини меня, Алан, что тебе пришлось это вытерпеть из-за меня.
— И ты извини, — он встал, — но поверь, больше я не хочу проходить через такое, — он стукнул папкой по столу. — Забудь об этом, Кэт. Прекрати работу над этим, и вернись к служебным обязанностям. Если еще что-то появится о Майорове, занеси в его биографию, но лично я не хочу ничего об этом слышать.
— Но послушай, Алан, — в отчаянье сказала она, — ведь есть еще одна вещь. Майоров ни разу не упоминался на допросах Малахова. И я думаю, что его просто никто о нем не спрашивал, видимо, в то время на это не было причин, я так думаю, а сам он добровольно не собирался ничего выкладывать. Не можешь ли ты попросить об этой процедуре у руководителя допросов? Уж это-то ты можешь сделать?
— Послушай, Кэт, — закипел Никсон. — Эд Роулз в своем роде лучший допросчик, и если эти факты не изложены в его отчетах, значит, этого не было и в голове Малахова.
Так значит, главный на допросах — Эд Роулз, подумала она. Вот значит, что он тут делает, оформляет последний отчет.
Никсон двинулся к двери.
— Я знаю, что ты не собираешься останавливаться на этом, — сказал он сердито. — Видимо, ты так много нахваталась от проклятых большевиков, что тебе нужен прямой приказ. Так вот что я тебе скажу, Кэт: если я услышу, что ты хоть минуту потратила на это дело, независимо, до работы, во время или после, если хоть кто-нибудь придет ко мне и скажет, что слышал, как кто-то еще слышал, что ты сделала запрос в целях подтверждения твоих фантазий, то ты вылетишь не только из кресла главы отдела, но и из этого управления, слышишь меня? Я переведу тебя в команду, которая в лагерях тренирует новобранцев! Я ясно изложил?
Рул молча кивнула.
Никсон открыл дверь и вышел, закрыв ее за собой.
Рул наклонилась вперед и обхватила голову руками. Она наткнулась на что-то мимолетное и слишком быстро в это поверила, выдвинув в качестве аргумента лишь свою интуицию; она поломала отношения, на налаживание которых ушли годы, со своим непосредственным начальником; ее имя попало, и в самом худшем свете, в поле зрения такой политической проститутки, как сам директор, Боже всемогущий. В личном деле появится запись, и помнить об этом будут долго. И что самое ужасное, все это дает возможность Саймону выкорчевать ее из Управления, то есть сделать то, что он давно хотел сделать. В общем, она по уши в проблемах, вот что она понимала.
Но в одном Никсон прав: она не остановится. Потому что считает
— Смит слушает.
— Мартин? Это Кэт Рул.
Он не сразу отозвался.
— Да, Кэт?
— Послушай, ты не передашь мне последующие спутниковые снимки района Лиепая?
Более продолжительное молчание.
— Послушай, Кэт, ты извини меня, но я только что получил приказ, касающийся именно тебя.
— Что?
— Не более, как тридцать секунд назад.
Она не могла поверить.
— И на что он распространяется?
— На Скандинавию и Балтийский бассейн.
— И с какого уровня приказ?
— С первого.
Черт. Не иначе, как сам директор.
— Чьей властью?
— "Сноуфлауер".
— "Сноуфлауер"?
— Так сказано.
— А кто или что этот «Сноуфлауер»?
Продолжительное молчание.
— Я не знаю, Кэт.
Рул вздрогнула. В Управлении, если после продолжительного молчания говорили «Я не знаю», считалось так: «Ты не хуже меня знаешь, зачем спрашивать».
— Извини, Мартин. Спасибо.
— Надеюсь, это пройдет, Кэт. Мне так хотелось бы помочь тебе.
— Я верю тебе.
Они одновременно положили трубки.
Приказ, касающийся лично главы отдела? Неслыханно. Вот это уже настоящая головная боль. Она надеялась, что приказ касался только ее общения с отделом перспективного анализа; если же директор настолько сошел с ума, что запретил ей практически все, то к завтрашнему полудню она станет парией. Она сунула досье в свой портфель. Захотелось покинуть эти стены.
Домой она ехала еле-еле, оцепеневшая и подавленная. Оказавшись дома, она втащилась вверх по лестнице и рухнула на кровать. Спустя какое-то время она проснулась. Доносился какой-то шум. Звонок в дверь? Она побрела вниз по лестнице, в полутьме, пытаясь собраться с мыслями. Когда она коснулась дверной ручки, звонок зазвенел вновь. Она открыла. На пороге, одетый в смокинг, стоял Уилл Ли.
Глава 16
Гельдер поглядел на стрелку радиокомпаса и довернул руль вправо, чтобы выбрать два градуса. Лодка быстро легла на нужный курс — увеличенный руль делал свое дело. Меньше повезло с планирующими плоскостями. Надо будет доводить.
Это была первая ночная пробная вылазка с базовой субмариной; имитировались боевые условия, без света. Он мог опираться только на координаты субмарины, на радиопозывные, пикающие неравномерно, чтобы не привлечь внимание бдящих прослушивателей противника, да на крошечный красный огонек в приемной камере базовой лодки в финальной стадии. Ежеминутно, слушая пиканье, он корректировал курс. Он посмотрел на компас и послушал. Затем из кромешной мглы ему подмигнул красный огонек. Тот располагался на причальной тумбе в конце приемной камеры и был виден только при открытой аппарели субмарины. Если он в ночи отклонится от намеченной точки больше, чем на пять градусов, то ударится о корпус, наделав шума, а то и вообще пройдет мимо субмарины.