Фараон и наложница
Шрифт:
Радопис внимала его хвалу своей красоте, как человек слушает знакомую мелодию, и, подумав, что капля злой иронии не помешает, спросила:
— Как поживают твои сыновья?
Анин испытал чувство разочарования и умолк, затем склонился над шкатулкой и снял с нее крышку. Она увидела кубок, лежавший на боку.
— Как язвителен твой юмор, сударыня, — сказал он, взглянув на нее. — Однако ты не найдешь на моей голове ни единого седого волоса. Разве тот, кто взглянул на твое лицо, может сохранить хоть тень любви к другой женщине?
Радопис не
— Ты — ленивый художник, — дразнилась Радопис.
Хенферу не очень понравился такой эпитет.
— Я закончил свою работу в два счета, — ответил он.
— А что с летним павильоном?
— Его осталось лишь отделать. К сожалению, вынужден признаться, что отделывать его буду не я.
На лице Радопис появилось удивление.
— Послезавтра я отправляюсь в Нубию, — объяснил Хенфер. — Заболела моя мать, она прислала гонца с просьбой, чтобы я прибыл к ней. Мне остается лишь отправиться в путь.
— Пусть боги облегчат ее и твои страдания.
Хенфер поблагодарил Радопис и сказал:
— Не думай, что я забыл о летнем павильоне. Завтра мой самый выдающийся ученик Бенамун бен Бесар нанесет тебе визит. Я доверяю ему так же, как себе. Надеюсь, ты радушно примешь и ободришь его.
Радопис поблагодарила скульптора за такую внимательность и пообещала, что сделает так, как он просил.
Поток гостей не убывал. Прибыл архитектор Хени, за ним пришел Ани, губернатор этого острова, а через некоторое время явился поэт Рамонхотеп. Последним пришел философ Хоф, до недавнего времени прославленный профессор в университете Она. Достигнув семидесяти лет, он вернулся в Абу, где родился. Радопис постоянно дразнила его:
— Каждый раз, когда мы встречаемся, мне хочется поцеловать вас. Не понимаю, что со мной происходит. Чем это объяснить?
— Моя сударыня, наверное, тем, что вы любите старину, — сухо отвечал философ.
В зал вошли рабыни, неся серебряные сосуды с благовониями, гирляндами из цветков лотоса, источавшими приятный аромат, и помазали благовониями голову, руки и грудь каждому гостю и вручили каждому по цветку.
Радопис заговорила громким голосом:
— Хотите узнать, что со мной сегодня случилось?
Все повернулись к ней, желая услышать, что она скажет, и в зале воцарилась тишина. Радопис улыбнулась и сказала:
— Пока я сегодня в полдень купалась, коршун ринулся
Послышались возгласы удивления, а поэт Рамонхотеп заметил:
— Хищные птицы, видя тебя обнаженной в воде, теряют разум.
— Клянусь всесильной богиней Сотис, что коршун пожалел о том, что не смог унести тебя вместо сандалии, — взволнованно произнес Анин.
— Эта сандалия была мне так дорога, — печально сказала Радопис.
— Как обидно терять то, чего ты касалась много дней и недель, к тому же сандалию ожидает лишь одна судьба — в конце концов она упадет с неба. Представь, что она приземлится в далеком поле и окажется на ноге простого крестьянина, — сказал Хенфер.
— Какая бы судьба ни постигла эту сандалию, — с печалью ответила Радопис, — я больше никогда не увижу ее.
Философ Хоф удивился, видя, что Радопис так расстраивается из-за какой-то сандалии. Он решил утешить ее:
— Как бы то ни было, коршун, унесший твою сандалию, — хорошее предзнаменование, так что не стоит печалиться.
— Какого еще счастья не хватает Радопис, раз все эти мужчины любят ее? — спросил один из гостей, важный чиновник.
Хоф строго взглянул на него.
— Радопис была бы счастливее, если бы избавилась от некоторых из них, — заметил он.
Вошли еще несколько юных рабынь, неся кувшин с вином и кубки. Они то и дело сновали среди гостей и, замечая малейшие признаки жажды, тут же наполняли до края кубок гостя, дабы тот мог смочить просохшее горло и разжечь огонь в сердце. Радопис неторопливо встала, медленно подошла к расписной шкатулке из слоновой кости и взяла чудесный кубок. Затем, протянув его рабыне, чтобы та наполнила его вином, сказала:
— Давайте поднимем кубки за этот великолепный подарок мастера Анина и за его благополучное возвращение.
Все выпили за здоровье торговца. Анин залпом осушил свой кубок и кивнул Радопис. Он смотрел на нее с чувством глубокой благодарности. Затем он обратился к своему другу и спросил:
— Разве это не радостное событие, что мое имя произносят прелестные уста Радопис?
— Хорошо сказано! — ответил тот. Тут губернатор Ани, который был знаком с мастером Анином, зная, что торговец вернулся с юга, сказал:
— С благополучным возвращением, Анин. Как удалось путешествие на этот раз?
Анин почтительно поклонился и ответил:
— Да хранят вас боги от всякого зла, мой господин губернатор, на этот раз я не стал углубляться в территории Ваваю. Путешествие было удачным, выгодным и прибыльным.
— Как поживает его превосходительство Канеферу, губернатор юга?
— Дело в том, что его превосходительство весьма встревожен восстанием племен Маасаи, ибо те затаили великую ненависть к египтянам. Эти племена подкарауливают их, а если на их пути оказывается караван, то они безжалостно набрасываются на него, убивают мужчин, похищают товары и убегают до того, как египетским воинам удается преградить им путь.