Фарфоровая голова
Шрифт:
— И всё это в мой день рождения! — возмущённо сказал Котофеев.
— Кто-нибудь слышал скрежет, шум? — спросил Ледогоров.
— Сын в отъезде, а это комната сына, — отчеканил Котофеев.
— Балкон закрывается?
Ответ был снова краток и твёрд:
— Не имеем привычки, девятый этаж.
Ледогоров внимательно осмотрел комнату, балкон. Та же картина — никаких следов. Взгляд его задержался на чём-то блеснувшем в углу. Ледогоров подошёл ближе. Прямо на полу, рядом с дорогим вазоном, примостился всё тот же восточный божок. Точь-в-точь такой, как у Дубосекова.
— Откуда у вас эта древность? — спросил Ледогоров.
— Древностью интересуетесь? — язвительно сказал Котофеев. — Это не древность, — изделие отечественных мастеров.
Резко зазвонил телефон. Хозяин направился в коридор. Ледогоров присел перед статуэткой. Да, странное, странное совпадение. Та же хитрая улыбочка, синеватые губы. Уж не дубосековский ли это божок? Котофеев снова появился в дверях.
— Это вас, — произнёс он сухо.
— Меня? — удивился Ледогоров.
Он вышел в коридор и взял трубку.
Звонил капитан Карнаух:
— Немедленно возвращайся. Ты мне нужен.
— Но я не закончил, — возразил Ледогоров.
— Потом, потом. Ноги в руки и бегом.
Ледогоров положил трубку.
— К сожалению, я должен идти. Хотелось бы побеседовать с вами ещё разок.
— Нет свободного времени! — отрезал Котофеев, запахнул цветастый халат и грохнул дверью с медной табличкой — «Котофеев».
Новая странность
Взяв ноги в руки, лейтенант Ледогоров словно по воздуху промчал весь бульвар и через неполных десять минут, слегка запыхавшись, стоял перед капитаном.
Склонив голову над бумагами, капитан Карнаух делал вид, что не замечает расторопного подчинённого. Ледогоров покашлял. Капитан, вероятно, кумекал, а это нечто сродни глубоководному погружению. Ничего не слышишь, ничего не видишь. Ледогоров кашлянул ещё раз и так громко, что на пол рухнула кренившаяся со стола папка. Капитан Карнаух поднял затуманенный взор:
— Чего тебе?
— Как приказали, — ответил лейтенант Ледогоров. — Ноги в руки.
— А, это хорошо, — промычал капитан и снова углубился в созерцание бумаг.
Так продолжалось ещё некоторое время.
— Между прочим, я успел бы закончить разговор, — обиженно произнёс Ледогоров.
— А ты его не закончил?
— Конечно, нет! — с вызовом произнёс лейтенант.
— А почему? — Капитан поднял голову.
— Потому что вы приказали мне немедленно вернуться в отдел!
Капитан Карнаух молча смотрел на Ледогорова. Через минуту он произнёс:
— Я ничего тебе не приказывал.
— Как? — Ледогоров опешил. — Вы позвонили Котофееву!
Капитан снова уставился на лейтенанта.
— У тебя случайно не жар? — спросил он.
— При чём здесь жар? Вы приказали, и я пришёл! — выкрикнул Ледогоров. Воцарилось молчание. Первым нарушил его капитан:
— Я никуда не звонил и ничего тебе не приказывал.
В ближайшие полчаса удалось выяснить только то, что после ухода Ледогорова из квартиры Котофеева бесследно исчез восточный божок. Хозяин прозрачно намекал, что божка прихватил сам лейтенант, а лейтенант Ледогоров погрузился в глубочайшее раздумье. К нему охотно присоединился капитан Карнаух.
Кумекай!
— Кумекай, кумекай! — говорил капитан. — Тут что-то есть.
Теперь было ясно: кто-то охотился за статуэткой. Игрушки лишь для отвода глаз. Ледогоров вспомнил про разбившийся «сувенир Востока» и позвонил Звонарёву. Илья Ларионович тотчас согласился, что у него был такой божок.
— Откуда у вас статуэтка? — спросил Ледогоров.
— В комиссионном купил, на Вражке.
— Давно?
— Несколько дней назад.
— Она там была одна?
— Не обратил внимания.
Большего добиться от Звонарёва следователю не удалось, и он принялся за Дубосекова. Своего божка тот купил на Птичьем рынке. Есть такой рынок в городе, где продают всякую всячину. Не только птиц, но и рыб, кошек, собак и множество прочих вещей от простого гвоздя до никелированного микроскопа.
— Говорите, ценная вещь? — спросил Ледогоров.
— А как же! — важно ответил старик.
— Ну, сколько, к примеру, стоит?
Дубосеков обиделся.
— Я к тому, что ваш сосед приобрёл такую же статуэтку.
— Мне дела нет! — крикнул фальцетом старик и обиделся окончательно. Путаные нити тянулись в дом Котофеевых. Божка хозяину подарили Кольцовы. Точнее передарили, как и предполагала их дочь. А началось всё с магазина «Сувенир», где сослуживцы Кольцова купили божка за семнадцать рублей. Чек сохранился.
— Многовато божков, — сказал капитан. — Но в каком-то собака зарыта.
— Бриллианты! — воскликнул Ледогоров.
— Кто знает, — задумчиво сказал капитан.
— Ещё бы! Научиться говорить вашим голосом!
— Мой голос известен многим преступникам, — ничуть не рисуясь, вымолвил капитан Карнаух.
Дети
Пока взрослые вникали в суть, дети решали дела свои. Ученик пятого класса Николай Котофеев, вернувшись домой со слёта юных коллекционеров, закатил истерику. Он ревел и дрыгал ногами, пришлось вызывать «скорую помощь». Аня Кольцова со всего размаха ударила портфелем по голове Евгения Гуськова. Это и была её «икебана». Удар оказался чувствительным, замок разодрал кожу на лбу. Однако Гуськов не кинулся с жалобой, а до вечера прятался в парке, залечивая боевую рану. Катя Звонарёва устроила «похороны» кукол. Для этого вырыла ямку в земле. В ямку положила несколько кусочков, оставшихся после страшной ночи, закрыла их стеклом, присыпала и посадила рядом весеннюю ветку.