Фармацевт 3
Шрифт:
Да ладно, прибедняться, — хлопнул Васек меня по плечу. — Сегодня к семи часам приходи сюда. Электрики, как раз освещение включат. Так, что можно весь вечер играть.
— Так у меня ни формы нормальной нет, ни коньков. — сообщил я.
— Ерунда все это, — заявил Васек. — Идем в контору, физорга нашего найдем, он тебе амуницию подберет. Ну, а вечером посмотрим, какой из тебя нападающий.
По скрипучему снегу мы быстро дошли до конторы, в которой я сегодня уже побывал.По пути предавался размышлениям, не повредит
Пока раздумывал над этой проблемой, следовал за Петровым, ведущим меня в самый дальний коридор конторы за мужской туалет, где на последней двери мелом была написано «физорг».
Васек не церемонился, с ноги открыв дверь. И нашим глазам предстала обширная лысина, наклонившаяся за письменным столом.
— Васька, мать твою! Напугал, — воскликнул круглолицый мужичок, лет сорока, подняв голову.
— Юрий Палыч, я нового игрока привел, ему надо амуницию выдать. — Петров сразу взял быка за рога.
— Вася, погоди, не части, давай с самого начала, кто, куда, откуда и зачем, — сообщил пришедший в себя физорг.
Но тут я сам вступил в беседу, чтобы быстрее ввести физорга в курс дела.
Через полчаса я выходил с потрепанным рюкзаком за спиной с коньками и прошитыми войлочными наколенниками и даже свитером с номером двенадцать. В руках же была видавшая виды клюшка для хоккея с мячом.
— Вот видишь, — воскликнул Васек, когда мы вышли на улицу. — все нормалек, так, что вечером ждем тебя на катке.
— А что у вас физорг больше никем не работает? — спросил я.
— Ты чо! Юрий Палыч у нас главный агроном, а физорг это у него партийное поручение, — разъяснил мне спутник. — С весны до осени мы бы его хрен в конторе поймали.
— Саша, ты никак собрался на катке мячик гонять? — спросила хозяйка, увидев мои обновки.
— Собираюсь, Валентина Григорьевна, — ответил я.
Женщина сощурилась и с подозрением глянула на меня.
— А тебе здоровье позволяет, как сумасшедшему по льду носиться? — спросила она.
— Все ведь знают, самки собаки, — подумал я. — Ничего в деревне не утаить.
Но вслух бодро заявил:
— Ну, если для армии не годен, совсем не значит, что я в хоккей не могу играть.
— Ну, смотри, дело твое, — вздохнула женщина и занялась своими делами. Я, тем временем, вывалил на пол из рюкзака самопальные наколенники и коньки и с тоской глядел на поношенные ботинки с низким вырезом и приклепанные к ним полуканадки не точенные, наверно, с момента изготовления.
— Ну, правильно, а чего ты ждал, что сразу как в сборной страны коньки получишь. Но на таких коньках выходить на лед нельзя, голеностопам сразу будут кранты, — решил я и снова собрался в гараж.
— Саша, ну куда же ты? — воскликнула хозяйка. —
Лида, зайдя в комнату, наморщила носик.
— Мама, чем это у нас пахнет?
— А это, дочка, наш квартирант чудить начал. Собирается в хоккей играть за совхозную команду, это от его амуниции так несет, Копылов в своем складе все в кучу покидал, бутсы, коньки, форму спортивную. Хотя бы проветривал комнату иногда.
— Саша, ты действительно собрался играть в хоккей? — воскликнула девушка, подходя к умывальнику.
— Не знаю еще, — ответил я. — Схожу сегодня на смотрины, тренер посмотрит, скажет свое веское слово.
— Кто там тренер? Вовка Терещенко что ли? — возмутилась Валентина Григорьевна, — Что бы он понимал в хоккее. Его из команды областной вышибли, так он здесь с Копыловым скорешился. Не будет от него толку.
— Однако! У моей возможной тещи есть на все свое особое мнение, и ведь все обо всех знает, а вроде бы дома целыми днями сидит,– насмешливо подумал я.
После обеда я оделся, перекинул через плечо ботинки с коньками и направился в гараж.
А там уже все были в курсе моих проблем. Поздравления и подколки по поводу новой работы сыпались со всех сторон.
Я же отправился к кладовщице, намереваясь найти у нее кожу, чтобы подшить задники к ботинкам. И это вполне удалось, с Ангелиной Ильиничной, с которой я обменивался каждый день любезностями на заправке, мы были в отличных отношениях, а она работала еще и кладовщицей. Поэтому не пожалела времени, чтобы найти для меня хорошо выделанный кусок кожи.
Получив искомое, а также шило и дратву, я уселся в укромном уголке, где попытался хоть немного улучшить творение советских обувщиков. Получилось, конечно, так себе. Но все же несколько игр мои усовершенствования должны выдержать.
Коньки сам точить не взялся, а отдал их нашему слесарю инструментальщику Валере Бауэру. Тот за несколько минут привел их в божеский вид, но заметил.
— Сашка, не знаю, где Копылов надыбал эти коньки, но металл у них говно.
Они даже одной игры не выдержат, снова точить придется.
Закончив с коньками, я с удовольствием посмотрел, как Федя Кёлер пыхтит под поднятым капотом газика. Сегодня ему повезло присобачивать вентилятор на печку. Начал он с утра, а время уже ближе к четырем пополудни. И судя по матам, несущимся из-под капота, получается у него пока хреново.
— Давай, давай, работай, — мстительно подумал я , — Думаешь, в сказку попал? Фиг, тебе.
Придя, домой, снова попал под бдительное наблюдение Валентины Григорьевны.