Фармацевт
Шрифт:
Гуляш я брать не стал, хотя пятьдесят копеек мне бы все равно хватило, но домой тогда пришлось бы идти пешком, или ехать зайцем на автобусе.
Если бы сразу после больницы поел бы в этой столовой, то наверняка счел бы все блюда сносными. Но после маминой готовки еда показалась отвратной. Щи мясом даже не пахли, несколько кусочков картошки и капусты грустно плавали якобы в бульоне. Пюре с кусочками не проваренной картошки было сделано на воде. Хек на вкус оказался довольно неплохим, поэтому, хорошенько посолив и поперчив всю еду, я намазал горчицей кусок бесплатного хлеба и приступил
Закончив с обедом, пришел к выводу, что, кто бы, что не говорил, но еда в обычной столовой Советского Союза значительно уступает еде в столовых Российской федерации будущего.
Выйдя из столовой, решительным шагом направился в медицинское училище сдавать свои документы. Если бы я был девушкой, то реально задумался, стоит ли мне туда идти с такими оценками. Но, будучи парнем, не сомневался, что меня и с тройками возьмут на ура.
Знакомое по прошлой жизни деревянное здание, построенное перед войной, еще стояло на своем месте. В молодости я в нём бывал несколько раз на вечерах, на которые меня приглашали знакомые девушки.
Через четыре года будет построено новое здание училища, а это снесут через несколько лет, чтобы установить очередной фонтан. Да, да, именно фонтан. Появился, понимаешь, на гребне перестроечной волны у нас новый мэр и принялся за строительство фонтанов, хобби у него такое имелось.
В парадные двери то и дело входили, или выходили стайки девушек, парней пока не наблюдалось.
Когда я поднялся по ступеням, на меня устремились десятки любопыствующих взглядов. Мне стало немного не по себе, несмотря на свое взрослое сознание. Я понимал, как низко котируюсь сейчас в глазах этих пятнадцатилетних девчонок. Невысокий, худенький мальчишка, с короткими слегка кудрявыми волосами в заношенном старом костюме с заплатками на локтях, вряд ли привлек бы их внимание, если бы не зашел в двери училища.
Наверно, это неприятное чувство пришло от моей юной половины сознания.
Выбросив его из головы, я перестал сутулиться и гордо двинулся по коридору туда, куда указывала надпись «прием документов».
К счастью, столько народа, как в поликлинике тут не имелось. Но все же пришлось встать в небольшую очередь.
Девчонки оставались девчонками, они оживленно болтали, хихикали, обсуждали парней и преподавателей училища, которых откуда-то уже знали, ну и, конечно, украдкой, а некоторые откровенно, разглядывали меня – одинокого парня в этом женском царстве.
Не сказал бы, что лицо дамы, принимающей документы, осветилось радостью при моем появлении.
– Мальчик, ты зачем пришел? – спросила она недовольным голосом.
– Документы сдать для поступления – спокойно ответил я.
Дама вздохнула.
– Тебе хоть, сколько лет исполнилось?
– С какой целью интересуетесь? – все также спокойно спросил я в ответ.
Девица, сидевшая за соседним столом тихо засмеялась, а дама начала наливаться краской.
– Ты, что себе позволяешь, мальчишка!?
– Странная вещь, – произнес я, обращаясь ко всем немногим присутствующим в кабинете. – Абитуриент после окончания восьмого класса явился, чтобы сдать документы для поступления,
В кабинете наступила тишина. А лицо дамы приняло багрово-красный оттенок.
В это время в кабинет открылась внутренняя дверь, и оттуда появился директор училища Дмитрий Игнатьевич Москальченко.
В прошлой жизни мне довелось несколько встречаться с ним в кампании, когда он уже был пенсионером, поэтому я его сразу узнал.
– Инга Николаевна, что у вас произошло. Вы так кричали, я даже через дверь услышал ваш голос. Молодой человек плохо себя ведет?
– Ужасно! Дмитрий Игнатьевич, ужасно, грубит бессовестно, такие студенты нам не нужны.
– Дмитрий Игнатьевич, – обратился я к директору. – С моей стороны не прозвучало ни одного грубого слова. Присутствующие женщины могут это подтвердить. Просто Инга Николаевна, вместо того, чтобы принять у меня документы, начала выяснять, зачем я сюда явился и сколько мне лет. Вот я в свою очередь поинтересовался, зачем ей это нужно. Ведь любому здравомыслящему человеку понятно, если абитуриент пришел подавать документы, значит, они у него имеются и с возрастом все в порядке.
Лицо дамы снова налилось краснотой. Она хотела что-то сказать, но, увидев усмешку руководителя, промолчала.
Директор за годы работы приобрел достаточный опыт, чтобы определить будет ли толк из будущего студента. Но сейчас он был в затруднении.
Мальчишке на вид было не больше тринадцати-четырнадцати лет, поэтому сотрудница канцелярии и поинтересовалась возрастом. А парнишка оказался самолюбивый, видимо не раз попадал в историю из-за того, что выглядит моложе, вот и закусил удила.
Но дело было в другом, парень всего несколькими словами указал сотруднице на её место, и сделал это, не хуже его самого. Притом стоял сейчас спокойный, как мамонт, как будто не довел до белого каления Ингу Николаевну. Где в пятнадцать лет можно получить такой опыт?
Нет, определенно, ему необходимо понаблюдать за таким индивидуумом во время учебы.
Минуту подумав, он обратился к своей сотруднице.
– Инга Николаевна, мне бы хотелось видеть этого молодого человека среди учащихся нашего училища. Вам все понятно?
Мысль, потребовать, чтобы парень извинился перед Ингой, он отбросил. Мало ли шкет пойдет в отказ и все только осложнится.
Когда директор скрылся за дверью своего кабинета, Инга Николаевна тяжко вздохнула, показывая окружающим, как её тяготит его поручение.
– Выкладывай свои бумажки, – сообщила она мне и первым взяла в руки вкладыш с оценками.
– Итак, товарищи, – громко констатировала она, прочитав его содержимое. – К нам явился очередной троечник.
Однако две девушки, работающие в этом кабинете, на слова Инги Николаевны внимания уже не обращали. Интрига была окончена, её заключительным финалом оказались слова директора… Видимо, почувствовал это, собеседница молча приступила к изучению моих бумажек. Хотя изучать там было нечего.