Фармбизнес. Правдивая история о российских предпринимателях
Шрифт:
В неофициальных разговорах менеджеры компаний, которые торговали этим контрафактом, подчеркивали, что считают свою деятельность общественно полезной. «Мы продаем лекарства прекрасного качества, их тысячу раз проверяли все контролирующие лаборатории страны – никогда никаких претензий нам не могли предъявить! Лекарства популярные, нужные широким слоям населения, при этом они гораздо дешевле, чем те, которые можно получить при импорте из-за границы… Значит, мы помогаем выживанию нашего небогатого населения…» – такой была их обычная логика.
Подобную логику, впрочем, чаще всего демонстрируют производители и торговцы любой «пиратской» продукцией, не только лекарствами. Что касается реального качества этих «пиратских таблеток», то, по-видимому, оно действительно было достаточно хорошим. Все-таки производственная площадка бывшего «Ферейна» была одной из лучших в стране в те времена. Я не берусь утверждать, что вообще никогда среди «пиратских» дешевых продуктов не попадалось сделанных с браком, но мне такие случаи неизвестны. Западные производители, дружно ненавидевшие Брынцылова, неоднократно инициировали новые и новые проверки качества подрывавших их бизнес подделок и, скрежеща зубами, были вынуждены признавать, что качество у них действительно
Именно в тот период, когда производство этих подделок носило массовый характер, моя мать Елена Викторовна ездила на завод к Брынцалову на переговоры и рассказывала о своих довольно неожиданных впечатлениях.
Надо сказать, что мы никогда не покупали подозрительно дешевые, «якобы импортные», препараты у Брынцалова (не хотели связываться), но, как и все остальные, активно приобретали у него настойку боярышника для наших клиентов, а также другие препараты, которые он производил на законных основаниях и которые пользовались в стране заслуженной популярностью. Поэтому переговоры о закупках того или иного ассортимента с его компаниями велись постоянно, и как-то раз, уже в 2000-х годах, он пригласил Е. В. приехать к нему на «Нагатинскую» повидаться лично.
Первое, что она увидела, придя на завод, была шикарно отделанная широченная лестница, над которой висел портрет самого Брынцалова и его семьи – огромный, чуть ли не 10 метров в высоту, в толстенной золотой раме. Потом начались переговоры, на которые явился Сам Великий и Ужасный лично. Он произвел на Е. В. неожиданно положительное впечатление. Да, его речь не была особенно высококультурной и манеры тоже оставляли желать лучшего, но он был явно в несколько раз умнее всех своих заместителей и другой публики, присутствовавшей на переговорах. Он мгновенно соображал, легко просчитывал в уме предлагавшиеся довольно сложные коммерческие комбинации, несомненно, обладал широким горизонтом видения рынка и стратегическим подходом к взаимоотношениям с контрагентами. Впрочем, в отношении собственных сотрудников он вел себя безобразно. На своих менеджеров он поглядывал с явным пренебрежением, не стеснялся орать на них прямо на переговорах и даже кого-то выгнал из комнаты, обозвав «безнадежным идиотом». Переговоры шли тяжело, потому что обе стороны – и Е. В., и Брынцалов – уперлись в какие-то свои требования, и компромисс никак не желал находиться. Наконец, чтобы вывести ситуацию из тупика, хозяин предложил прерваться и сходить пообедать, пригласив в «личную столовую».
Столовая представляла собой большой зал, весь устланный жутко дорогими восточными коврами (Е. В. недавно побывала в Индии и купила себе там один такой, самый маленький, поэтому знала, что он стоит ужасно дорого). Стол, разумеется, был накрыт, как в дорогом ресторане, еда подавалась прекрасная.
И вот во время обеда хозяин практически в открытую стал предлагать Е. В. сотрудничество по торговле «пиратскими» препаратами. Конечно, слова «пиратская продукция» произнесены не были. Предложение было сформулировано следующим образом.
– Скажите мне, Е. В., вы ведь ведете торговлю импортными продуктами?
– Да, ведем.
– А откуда вы их получаете – импортируете из Европы?
– Да, обычно импортируем.
– Послушайте, но ведь это очень неразумно. Вы могли бы работать с гораздо большей выгодой для себя. Покупайте все, что вам нужно, у меня. Я гарантирую вам самое отменное качество и закупочные цены в два-три раза ниже, чем те, которые вам предлагают в Европе. А что касается списка, то я вам предоставлю любые, повторяю, любые продукты и в любых количествах. Только дайте список. Вы ведь ведете статистику своих продаж? Вот прямо сейчас дайте мне ее, и я вам буду поставлять практически 100 % вашей потребности. Может получиться отличное стратегическое партнерство.
Е. В. поняла, что это и есть ключевое предложение, которое хотел сделать ей Брынцалов, а его участие в переговорах по обычным поставкам было только для затравки. Она вежливо сказала, что тут надо как следует все обдумать, и перевела разговор на другую тему.
На продолжение переговоров после обеда Брынцалов не пошел, так что Е. В. заканчивала их уже только с его менеджерами. Она продолжала стоять на своем, оставшийся за главного заместитель Брынцалова ахал, охал, хватался за голову и говорил: «Этот самодур меня уволит, если я соглашусь с вашими условиями!» Но потом вышел куда-то и через четверть часа явился с сообщением, что «шеф в конце концов дал свое согласие». Сделка, о которой они так долго торговались, была заключена.
Что касается вопроса о закупках других продуктов, то через некоторое время Е. В. позвонили с завода «Ферейн» и спросили, не созрело ли у нас решение «поработать по импорту». Е. В. ответила, что, пожалуй, мы предпочитаем сохранить наших традиционных поставщиков, и вопрос был закрыт.
Таковы были наши личные впечатления от общения с одним из самых экстраординарных предпринимателей российского фармрынка. Дальше цитирую опять по источникам Интернета:
«Коммерсантъ-Власть» № 43 от 30 октября 2006 года.
«Существование проблемы фальсификации лекарств на российском фармацевтическом рынке признавали все: от рядовых потребителей до производителей, торговцев лекарствами, а также регулирующих органов. Все знали, что значительная часть продаваемых в России лекарств – подделки. Не было большим секретом и то, какие фармкомпании специализируются на фальсификации лекарств. По итогам 2005 года доля фальсифицированной продукции в стоимостном выражении составляла около $300 миллионов, или около 3–4 % объема всего фармрынка, который оценивается в $8,4 миллиарда.
Однако попыток остановить компании, производящие лекарственные подделки, предпринималось мало, и до суда большинство дел так и не доходило. Первую более или менее заметную попытку борьбы с фальсификацией лекарств предпринял в 2002 году тогдашний заместитель министра здравоохранения Антон Катлинский (ныне глава государственного фармхолдинга НПО “Микроген”). “Мы выступили инициаторами создания при министерстве специальной фарминспекции, в обязанности которой в том числе входила борьба с фальсификацией лекарств, – рассказывает Катлинский. – Несмотря на то что процедура выявления фальсификата долговременная и сложная, а в законодательстве не предусмотрено наказания за фальсификацию лекарств, нам удалось добиться возбуждения уголовных дел в отношении 25 компаний, среди
После этого ни в российских, ни в иностранных фармкомпаниях практически не пытались бороться с подделками. Отсутствие громких дел объясняется особыми правилами игры, сложившимися в довольно замкнутом фармацевтическом мире. “Делать заявление, что кто-то фальсифицирует твои препараты, без поддержки госструктур небезопасно. Справедливости добиться практически невозможно, зато легко получить дополнительные проблемы при развитии на рынке, где все между собой повязаны. У фармпиратов серьезный административный ресурс”, – говорит сотрудник одной из зарубежных фармкомпаний.
Однако в этом году Минздрав и подведомственный ему Росздравнадзор решили нарушить традицию, в открытую заявив о том, о чем раньше предпочитали молчать. И основным объектом во вновь развернувшейся борьбе с подделкой лекарств стала компания ЗАО “Брынцалов А”.
Компания Владимира Брынцалова давно имеет репутацию главного фальсификатора лекарств на рынке. Однако вопрос о правомерности деятельности компании Брынцалова выходил на государственный уровень лишь несколько раз и никакими серьезными санкциями для компании не заканчивался. Так, в 2000 году в отношении компании Владимира Брынцалова было возбуждено несколько уголовных дел по факту мошенничества. Их инициатором как раз выступила фарминспекция Минздрава, созданная Антоном Катлинским. Однако после смены руководства Минздрава скандал замяли.
В 2001 году венгерская компания Gedeon Richter выступила с публичным заявлением, что “Брынцалов А” незаконно копирует лицензионные препараты. А в 2002 году французская фармкомпания Sanofi подала иск к заводу “Ферейн”, который входит в состав ЗАО “Брынцалов А”. В Sanofi были недовольны тем, что ЗАО выпускает препарат нош-бра, по названию и элементам оформления упаковки схожий с препаратом но-шпа, производимым Sanofi. На сторону французской компании тогда даже встало Министерство по антимонопольной политике (МАП), обвинившее “Брынцалов А” в недобросовестной конкуренции. Оно постановило прекратить реализацию нош-бры. Однако в результате вмешательства МАПа Sanofi удалось добиться от “Ферейна” лишь изменения оформления упаковки.
Заявления производителей и Минздрава совершенно не мешали Владимиру Брынцалову, имевшему покровителей в МВД, заниматься производством фальсифицированных лекарств. За период с 2002 по 2006 год игроки фармрынка зафиксировали, что в общей сложности его компаниями подделано более 70 препаратов (см. ниже). По их расчетам, выручка Брынцалова от реализации подделок ежегодно составляла около $30 миллионов. Сама же реализация выстраивалась по отработанной схеме: концерн, специализирующийся на воспроизводстве только наиболее хитовых препаратов, принимал адресные заявки в основном из регионов.
Несмотря на то что претензии участников рынка оказали существенное воздействие на позиции ЗАО “Брынцалов А” на коммерческом рынке (потребители начали с сомнением относиться к лекарствам компании, и с 2001 по 2006 год доля ЗАО в рознице снизилась с 1,6 до 0,4 %), компания сохранила свои позиции на госпитальном рынке (поставки лекарств больницам) и в секторе госзакупок, где ЗАО “Брынцалов А” делало большую часть оборота – по итогам 2005 года он оценивается в $60 миллионов. В частности, уже упоминавшийся препарат нош-бра до сих пор значится в списках медикаментов, поставляемых в рамках госпрограммы дополнительного лекарственного обеспечения. К тому же уменьшение доли компании Брынцалова на коммерческом рынке не сильно сказалось на продажах ее основного продукта – спиртовой настойки боярышника (доля этилового спирта 70 %), применяемой многими россиянами в качестве средства от похмелья. По словам экспертов, именно настойка боярышника пользуется наибольшим спросом в аптеках в утренние и дневные часы. Большим спросом в России из лекарственных средств пользуется только активированный уголь.
Список Брынцалова
По мнению участников рынка лекарств, компания Владимира Брынцалова подделывала следующие препараты: арифон, баралгетас, баралгин, бисептол, бромгексин, виагра, валокордин, дексаметазон, дифлюкан, зантак, зофран, кавинтон, капотен, канестен, карсил, кефзол, клафоран, кларитин, козаар, коринфар, курантил, ламизил, листенон, лоринден А, лоринден С, манинил, мезим форте, мидокалм, миакальцик, мильгамма, мотилиум, натуркарсевт, низорал, но-шпа, ново-пассит, ноотропил, норваск, омез, отинум, панангин, пипольфен, постинор, предуктал, реопирин, ретарпен, рулид, смекта, структум, стугерон, сумамед, супрастин, тавегил, таривид, тиреокомб, тиреотом, темпалгин, терафлю, трентал, трихопол, триампур, трииодтиронин, урографин, упсарин УПСА, упсавит, фестал, фервекс УПСА, флуцинар, фторокорт, целестодерм, церебролизин, церукал, эссенциале форте».
В этой статье содержится вполне конкретный намек на то, что Брынцалов со своими выходками не мог бы так долго держаться на плаву, если бы не определенная заинтересованность властей в успехе его бизнеса. И правда, эта тема многократно обсуждалась на разного рода собраниях участников рынка. Например, на конференциях Адама Смита в Санкт-Петербурге, где часть производителей бушевала и требовала принять меры, а вторая часть отвечала им, что меры не принимались и никогда не будут приняты, так как российское государство принципиально не желает заниматься проблемой подделок.
На самом деле под лозунгом борьбы с подделками неоднократно вводились разные формы и способы сертификации лекарственных средств, которые страшно осложняли жизнь всем добросовестным предпринимателям на рынке. Например, некоторые процедуры забирали до трех недель дополнительного времени перед началом продажи каждой вновь полученной партии, что крайне негативно сказывалось на оборотном капитале, и стоили в целом до 1,5–2 % стоимости всего товарооборота по лекарствам, то есть вели к вынужденному увеличению цен. Производители подделок все эти правила на раз обходили, а весь остальной рынок отдувался вместе с населением. Честно говоря, я до сих пор уверена, что истинной цели остановить распространение подделок система сертификации никогда перед собой не ставила. Ее цель всегда была гораздо проще – наладить бесперебойное собирание денег с бизнеса (и, следовательно, с населения за счет повышения цен). Тема сертификации очень интересная, и я несколько позже специально к ней вернусь.