Фармбизнес. Правдивая история о российских предпринимателях
Шрифт:
Хорошо известно, что рейтинговые агентства пользуются в мире очень большим влиянием (по мнению многих, незаслуженно большим и даже вредоносным). Они «опускают» и «поднимают» крупные компании и даже целые страны, и место в рейтинге незамедлительно начинает сказываться на ставках, которые приходится платить по привлеченным кредитам, и других ощутимо бьющих по карману показателях.
Так и у нас на рынке – все мгновенно сообразили, что рейтинг, например, дистрибьюторов – штука очень важная, и, пожалуй, многие заводы-производители, прежде чем установить, скажем, планку товарного кредита, станут заглядывать в такой рейтинг. Кроме того, многие, глядя в него, вообще впервые осмотрелись на рынке, сопоставили себя с конкурентами и постарались, как могли, «раздуть
Вдобавок все осложнялось тем, что и тогда, и до сих пор большинство компаний предпочитает скрывать истинные цифры своих экономических показателей: объем продаж, прибыльность и т. д. Европейская «прозрачность» у нас как-то все не прививается. А тогда и вовсе не стоило светиться. Обстановка в стране была довольно-таки криминальной, и владелец бизнеса, излишне откровенно опубликовавший данные о своих оборотах, мог легко столкнуться с предложениями «поделиться доходами» от какой-нибудь милейшей группы лиц. Поэтому все всё скрывали и на простейший вопрос «Какие у вас в этом году продажи?» притворялись глухими и заводили глаза к потолку. Как в такой ситуации корректно составить рейтинг компаний – вообще говоря, не очень ясно.
Тем не менее ребята справились, заключив со всеми желающими соглашение о конфиденциальности и получая от них те цифры, которые они сами желали представить (то есть не требовалось, например, представлять копию баланса и т. п.). Очень помогло то, что «в рейтинг» хотели попасть решительно все и это сделало их достаточно сговорчивыми. Многие на первых порах врали, во что были горазды, и приходилось их хоть как-то проверять. Например, какое-нибудь ЗАО «Ромашка» заявляло, что ему принадлежат также ЗАО «Одуванчик» и «Медуница» и что для получения «правильного рейтинга» следует суммировать все их показатели. А на поверку выходило, что это все вранье и отношения «Ромашки» и остальных напоминают скорее отношения «Фармапомощи» с незабвенным Александром Николаевичем в малиновом пиджаке. А поскольку тогда на рынке практически никто никого не знал, то и выяснить это иногда было не очень-то просто.
В результате российской мании секретности эти рейтинги публиковались обычно без каких-либо точных абсолютных цифр. Обороты наиболее крупной компании принимались за единицу, а остальные компании выстраивались в рейтинге по убыванию, например как обладатели 0,9 от максимального оборота, 0,7 от максимума и т. д. Но даже в таком виде это было очень важно для всех участников рынка.
Как только в газете появилась жизненно важная для компаний (и более или менее достоверная) информация, на основе которой можно было как-то планировать свою коммерческую политику, товарные кредиты, закупки и продажи, газета мгновенно приобрела популярность и уважение своих читателей.
Скажу сразу, что в дальнейшем это направление деятельности было сильно развито. В рамках одного холдинга с газетой было создано специальное агентство «Фармэксперт», которое прочно удерживает позиции ведущего аналитического агентства рынка, изучает и предоставляет (за плату, разумеется) массу различной информации обо всех мыслимых аспектах деятельности фармбизнеса, а также о действиях государства в этой сфере. Вообще этот холдинг значительно развился за то время, что я его наблюдаю. Там уже есть кадровое агентство, рекламное агентство «Аарон Ллойд» (берется в основном за работу, связанную с фармбизнесом), структура для проведения конференций и другие направления, правда, как мне кажется, не все одинаково успешны.
Владелец всего этого хозяйства Юрий Крестинский, как я уже говорила, очень интересный человек. Образование у него – учитель русского языка и литературы. Почему-то меня это поразило. В этом плане он является отличным примером того, как молодой российский бизнес находил свои лучшие кадры в самых разных профессиях и как умный человек с соответствующими задатками очень быстро становился в 1990-х годах успешным предпринимателем совершенно безотносительно к тому, какую профессию ему дала советская власть.
Насколько я себе представляю путь его развития,
Попытки бизнесменов работать чиновниками на нашем рынке довольно редки, я, во всяком случае, могу вспомнить буквально один-два случая. Хотя, например, на Западе это очень принято. Успешные бизнесмены, заработав себе определенное количество денег, идут работать в госструктуры, и их охотно берут, считая, что богатый человек не будет воровать. У нас этот подход обычно тоже часто провозглашается и даже встречается на практике. Когда после отставки Лужкова с поста московского мэра заново формировалось все московское правительство, наличие у кандидата личного немаленького состояния, по слухам, считалось совершенно необходимым фактором. Правда, в нашей стране все это часто приобретает какой-то вывернутый наизнанку смысл, и в результате во многих случаях оказывается, что вновь назначенный чиновник действительно человек небедный, но в бизнесе никогда не работал, а денег, видимо, нагреб на предыдущем месте работы, будучи тоже чиновником…
Но все-таки настоящие предприниматели тоже иногда попадают на чиновничьи места. Правда, не всегда бывают там успешны и не всегда надолго задерживаются. Меня это долгое время удивляло – ведь явно люди это очень неглупые и с незаурядными организаторскими данными… Видно, им не хватает какой-то очень важной составляющей, чтобы стать настоящим сильным чиновником. Но вот какой?
Глаза мне открыл именно Юрий Крестинский, когда вскоре после своего назначения директором департамента он выступал на одной из конференций Адама Смита по фармрынку, которые регулярно проводятся в Питере в конце мая (о них я еще расскажу). Это был, скорее всего, май 2007 года, и у Крестинского был доклад по каким-то аспектам политики Минздрава в отношении фармацевтики. Он его делал в очень живой манере и поделился с залом соображением, которое, по-видимому, его самого немало удивило, когда он попал в Минздрав.
«Представьте себе, – сказал он, обращаясь к залу, состоящему из предпринимателей и топ-менеджеров крупных бизнес-структур, – у чиновников востребованы совершенно иные компетенции, чем в бизнесе. В бизнесе люди мыслят категориями бизнес-процессов, их эффективности, их оптимизации, их выстраивания… У чиновников ключевая компетенция совершенно иная. Они должны помнить на память все законы и ведомственные инструкции за последние 15 лет, со всеми их разрешающими и запрещающими пунктами и т. д. И они должны уметь добиться поставленной задачи, не нарушив ни одного пункта во всех этих предписаниях. Сильный чиновник – тот, кто умеет это делать» (конечно, я передаю его слова в приблизительном пересказе).
Для меня и, я думаю, для многих в зале это было настоящим откровением и многое мне объяснило в странноватом для внешнего наблюдателя функционировании нашего государственного механизма. Действительно, с такой точки зрения становится понятным, почему даже талантливому человеку, который воспитан вне этой среды, бывает трудно туда органически встроиться (хотя, конечно, есть и такие примеры).
Становится ясно, почему бывшие чиновники точно так же часто не могут сделать карьеру в бизнесе. Мы несколько раз пытались привлекать бывших чиновников на работу в обе наши компании. Обычно неудачно, и не очень ясно было почему – люди вроде бы неглупые, с разными связями, с опытом руководства большим количеством подчиненных, а работать, как нам надо, не могут… Конечно, им это трудно – они привыкли к совершенно другим требованиям и методам. Это не значит, что они «плохие», – они другие. Старый вопрос: что лучше – гвоздь или кирпич? И то и другое хорошо, каждый надо использовать на своем месте. Бывших чиновников в бизнесе задействовать можно, только осторожно – на определенных позициях и после «курса адаптации».