Фарос и Фариллон

Форстер Эдвард Морган

Э. М. Ф.

Британская Ассоциация

Пассажир судна «Матиана»

Через «Маккензи Смит и компания» Момбаса

Британская Восточная Африка

8 августа 1929 г.

Мой дорогой Форстер,

Получив вчера Ваше письмо от 8 июля, я почувствовал себя счастливым.

Я не собираюсь отлучаться из Александрии в этом году, так что надеюсь испытать величайшее удовольствие, вновь увидев Вас. С нетерпением жду этого. Пожалуйста, сообщите мне, как только

прибудете в Александрию.

Я чрезвычайно обрадован этой новостью.

Всегда Ваш,

К. П. Кавафи

Отель Луна Парк, Каир

14-9-1929

Мой дорогой Кавафи,

Все идет хорошо, и если все будет в порядке, пожалуйста, ждите меня у своего порога в 9 часов во вторник. Я получил Ваше письмо в Момбасе. Большое спасибо за него.

Всегда Ваш,

Э. М. Форстер

Корабль компании

P.&O.S.N. Наркунда

26-9-29

Мой дорогой Кавафи,

Я только что отправил экземпляр S[emaine] E[giptienne] Дженнингсу Брамлису, - я не мог послать его раньше, - а второй уже отдал старому доктору Грину, [нрзб] египтологу. Когда я показал ему статью, он крайне заинтересовался и захотел показать [нрзб] другим археологам в Британском Музее, которые знают новогреческий. Поэтому я отдал ему номер.

Жаль, что я был так недолго. Я столько хотел Вам сказать, в частности, совершенно забыл сообщить, что я написал роман и несколько рассказов, которые не могут быть опубликованы[135] и которые мне бы хотелось Вам показать. Но чтобы увидеть их, Вы должны приехать в Англию, а Вы никогда этого не сделаете!

Я был восхищен пребыванием в Египте и добротой всех моих друзей и решил приехать еще раз. Надеюсь, статья в «Тахидромосе» встречена хорошо. Обычно я отказываюсь давать интервью, но, конечно, мне хотелось принять участие в чем-то, связанном с Сингопуло[136], - он был так добр ко мне в прошлый раз, - не говоря уже о том, что связано с Вами.

Я напишу Вам из Англии. Мне совсем несложно связаться с Т. С. Элиотом, а что касается тех двух новых переводов, которые Вы мне дали, я попытаюсь поместить один из них в «Нэшн». Ваше новое большое стихотворение очень понравилось мне и, в Вашем переводе, произвело на меня впечатление поэтического рассказа (я сказал «в переводе», поскольку знаю, что, если бы я мог прочесть его в оригинале, оно бы произвело на меня впечатление поэтического стихотворения!)

Я начинаю новый лист бумаги, хотя мне особенно нечего сказать, кроме того, что я преклоняюсь перед Вашими стихами более, чем когда бы то ни было, и что я был чрезвычайно рад увидеть Вас, и что здесь очень холодно. Завтра мы будем в Марселе. Я попытаюсь встретиться с моим индийским другом[137], который возвращается из Индии, но он обязательно что-нибудь перепутает.

Уже прозвучал сигнал на обед, так что, хотя я и не собираюсь переодеваться, но должен, по крайней мере, умыться, поэтому пока прощаюсь с Вами.

С горячей любовью

и благодарностью от

Э. М. Форстера

Рю Лепсиус, 10,

15 октября 1929.

Дорогой Форстер,

Ваше письмо от 26 сентября, написанное на борту корабля, доставило мне большое удовольствие.

Ваш визит был столь коротким, и я рад, что Вы подумываете о новом посещении Александрии. Нам удалось провести вместе слишком недолгое время: наша дружба требует большего. Но, по крайней мере, за те немногие часы я имел возможность в полной мере выразить Вам мое восхищение этой прекрасной книгой, «Поездка в Индию», и объяснить причины моего восхищения. С 1924 года они стали моими спутниками: миссис Мур, Филдинг, Азиз, Ад ела, Хислоп, Мак-Брайд [нрзб]

Интервью появилось в «Тахидромосе» от 26 сентября, и мадам Сингопуло сказала мне, что она послала Вам два экземпляра. Она также сказала, что там поместили Ваш портрет работы Ротенштейна[138], из «График» от 8 ноября 1924 года, поскольку в «Тахидромосе» ей сообщили, что с другого портрета, из «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» от и октября 1924 года, не получится сделать удовлетворительную копию.

Я в восторге от Вашего намерения поместить в «Нэшн» перевод одного из моих стихотворений и очень рад, что Вам не трудно связаться с Элиотом.

Если увидите Добре, пожалуйста, напомните ему обо мне.

Всегда Ваш,

К. П. Кавафи

Вест Хакхерст, Абингер

Хаммер, Доркинг

24-8-30

Мой дорогой Кавафи,

На днях я был в Арле с моим французским переводчиком и другом Шарлем Мороном139, и он рассказал мне о надписи [нрзб], которая, по его словам, всегда напоминает ему Ваши стихи, - а он Ваш горячий поклонник. Так что мы отправились посмотреть на нее, и мне она напомнила то же самое, поэтому я посылаю Вам небольшую монографию, в которой она приводится, хотя мне кажется, что перевод не вполне точен.

Я должен был написать Вам давным-давно, но Вы знаете меня еще дольше, и поэтому можете быть уверены, что никогда не выходите у меня из головы. У меня не так много новостей, касающихся меня самого. Все в порядке; сейчас я занят подготовкой новых лекций для Кембриджа на тему «Творец как критик», [нрзб] и мне бы хотелось придумать что-то новое. Романы и рассказы больше не складываются в моем мозгу, и мне кажется, что в моем возрасте, если этот процесс однажды прекратился, он уже никогда не возобновится.

Вулфы ушли из «Нэшн», так что у меня пока не было возможности предложить туда два Ваших стихотворения. Я написал Элиоту и напомнил ему, что у него лежат некоторые Ваши вещи, но не знаю, сделал ли он что-нибудь. Он занятный человек и на днях, непонятно за что, атаковал меня в прессе. Но я его, скорее, люблю.

После того, как я так себя вел, я не смею рассчитывать на скорый ответ, однако если бы позднее Вы написали мне пару строк о себе и своей работе, я был бы весьма признателен. Мне так понравилось в последний раз в Александрии, что у меня есть смутная идея - не знаю, созреет ли она, - снова приехать приблизительно через год[140]. Когда увидите Валассопуло, передавайте ему мои горячие приветы, и, пожалуйста, примите то же самое и на свой счет.