Фартовый чекист
Шрифт:
– Предпочитаю иметь дело с фактами, – проворчал Ганичкин. – А этих двоих я, собственно, даже не видел. Моя интуиция молчит. Но я полагаю, что у вас имеются соображения на этот счет?
– Кое-какие имеются, – снова ухмыльнулся Зуб. – Но надо проверить. Для этого мы тут и кантуемся. Думаю, если ничего интересного до темноты не произойдет, то придется брать за глотку.
– Не слишком круто начинаете? – поежился Ганичкин. – Зачем же сразу крайние меры?
– А вы бы предпочли, чтобы этим занялись ваши соратники из ГПУ? – сощурился
– Будто бы она у вас есть, – пробурчал Ганичкин. – Но я вовсе не говорил о расторжении нашего договора. Я сделал выбор. Просто если тут наутро обнаружится еще два трупа…
– А ничего не обнаружится, – сказал Зуб. – Мы не сявки какие-нибудь, свое дело знаем туго. Насчет этого не беспокойтесь, Алексей Петрович, ни одна собака ничего не унюхает.
– Все-таки я против насилия, – сказал Ганичкин. – Если Балцетис здесь и что-то знает про бриллианты, то лучше всего сдать его обратно в ГПУ.
– Ишь ты, какой хитрый! – хмыкнул Зуб. – Чтобы эту тайну знали все?
– Может быть, тут и тайны-то никакой нет. – Алексей Петрович пожал плечами.
– Вы можете так думать, – сказал Зуб. – А я не могу. Я-то точно знаю, что тайна есть.
– Обещали рассказать, – напомнил Ганичкин.
– Расскажу, – скупо произнес Зуб. – Только пока я еще не уверен.
Он не сказал, в чем именно. Из сумерек выпросталась еще одна корявая личность и сообщила Зубу на ухо какую-то новость. Впрочем, тот уже и сам все видел.
– Смотрите, там свет погас, – сказал он Ганичкину. – Хотел бы я знать, крепкий ли у них сон. Подождем еще с полчаса и начнем. Вы пойдете с нами.
– Хотите повязать кровью? – спросил Ганичкин.
– Хочу, – спокойно ответил Зуб. – Мне очень важны гарантии. Только тогда я смогу посвятить вас в свою тайну.
– А если эта тайна яйца выеденного не стоит?
– Чего-то она стоит, уверяю вас. Во всяком случае, наших с вами усилий. Если мы сумеем хорошо использовать этот шанс, то нам светит и кое-что более ценное.
– Но если у нас с вами ничего не получится, то все может кончиться очень плохо. В прошлой жизни я сказал бы, что пахнет эшафотом.
– Не верю, что вы рискуете первый раз за все ваши годы, – заметил Зуб. – Но теперь хотя бы ради чего-то по-настоящему ценного. Подумайте! Берлин! Париж! Шампанское! Кабаре! «Роллс-Ройс»! Ради этого можно поставить на кон нашу паршивую жизнь, не так ли?
– Пожалуй, – сдержанно ответил Ганичкин.
На душе у него скребли кошки. Ему вовсе не хотелось принимать участие в кровавой бойне, а именно в это должен был вылиться ночной налет Зуба с его бандой. Ганичкин нисколько в том не сомневался. Зуб давно потерял чувство милосердия, возможно, и реальности тоже.
«Кто знает, не я ли стал крестным отцом нынешнего Зуба, отправив когда-то давным-давно студента Антона Древницкого
– Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется, – пробормотал он со вздохом. – Да-с!
– Что? – удивился Зуб.
– Да это я так. Вспомнилось кое-что, – махнул рукой Ганичкин. – А в целом я готов. Располагайте мною.
– Ну вот, это совсем другой разговор! – воодушевился Зуб. – Сейчас, значит, подождем маленько и пойдем. Эй, Чигирь, смотри там, чтобы не курить! Задымит кто – сам губы поотрываю! Рассредоточьтесь и ждите команды!
Бандиты, как бесплотные тени, скользнули по кустам, растущим вокруг забора, и исчезли. Ганичкин и Зуб остались вдвоем.
Не прошло и пяти минут, как вдруг со двора донесся легкий стук и скрип отворяемой двери. Зуб насторожился и приник глазом к щели в заборе.
– Вот дьявол! – прошептал он в запальчивости. – Плохо видно. Только кажется мне, что выходят. Ага, так и есть, двое. На прогулку собрались, что ли? Вроде не время. Да все равно. Возьмем во дворе.
– Это они? – шепотом перебил его мастер сыска, которого перемена декораций навела на некоторую спасительную мысль.
– Точно они! – сообщил Зуб. – Один высокий с бородой, а другой ни то ни се. Точно они!
– Тогда предлагаю не трогать их сейчас, – поспешно шепнул Ганичкин. – Нужно осторожно проследить, куда они отправятся. Мы можем узнать много нового и важного для нас.
– Да? Гм… – Зуб задумался. – А вы, пожалуй, правы, жандарм. Наверное, мы так и поступим. Но тише!.. Они идут прямо сюда. Без затей.
Он потянул Ганичкина за рукав. Они присели в высокую, пахнущую дурманом траву и совершенно слились с чернильной темнотой, сгустившейся у забора.
Тут же распахнулась калитка, и двое мужчин, не особенно маскируясь, вышли со двора на улицу. Тут они остановились.
Тот, что был повыше ростом и с бородой, сказал своему спутнику:
– Ну что, кажется, все спокойно. Мне нравится, что у вас в городке принято ложиться пораньше. Тот, кто спит, избавлен от необходимости грешить. Так, кажется, говорится? Да и нам с вами спокойнее. Идемте же, нужно успеть вернуться до рассвета. Фонарь не забыли захватить?
– Нет, все со мной, – проблеял его товарищ, показывая мешок, который держал в руках. – Боюсь только, что опять мы с вами напрасно сходим. Нам ведь даже неизвестно…
– Помалкивайте! – грубо перебил его высокий тип. – Допустим, неизвестно. Значит, мы должны узнать. Я из-за этого грех на душу взял, понятно? И не успокоюсь, пока своего не добьюсь. Хотите быть со мной – милости просим. Я еще одолжение вам делаю. Мог бы и вас запросто пристукнуть как бесполезный элемент. Но раз мы с вами договорились, то обещание нужно держать.