Фартовый. Лихие 90-е
Шрифт:
Он дёргается и в один миг, будто дикий зверь, подскакивает ко мне. Лицо его оказывается прямо перед моим. Близко, будто он собирается вонзить в меня свои зубы. Я чувствую зловонное дыхание, но не могу отвернуть голову, потому что он крепко меня держит.
— Ты, сука, за вчерашнее не ответил путём, нахаляву открутился, — рычит он мне прямо в лицо. — И как ты меня отблагодарил? Спасибо, дядя Хан, сказал? За то, что не выпустил мне кишки? А?
Я молчу. Ситуация не очень, крыть особо нечем.
— А, может, ты башку мне
Про бессмертие вопрос неприятный, честно говоря. У меня от него по спине холодок пробегает.
— Так я не знал, что это твоя игра, — честно, как на духу, отвечаю я, пожимая плечами.
Хорошая мина при плохой игре. Типа мне и не страшно. Хер бы я сюда пришёл, если бы знал.
— Чё ты несёшь, чуханчик! Ты берега попутал, в натуре! Ох*ел ты, чмо.
— Погодите, Хамсуль! — пытаюсь я переключить его внимание на разговор. — Тут следует учитывать вот какой момент…
Как там зовут-то его?
— Ну всё. Амбец, тебе! — хрипит он, и в тот же миг я чувствую острие ножа на своей шее…
8. Чего хочет женщина
— Я тебе сейчас галстук нарисую, — рычит Хан. — Колумбийский…
Он чуть отстраняется и переводит взгляд на мою шею, примеряясь, как сделать надрез.
— Погоди… — бешено импровизирую я, пытаясь отстраниться, — забудь на мгновенье, что сейчас сказал…
— Чё? — немного опешив, щурит он и без того узкие глаза.
Надо успеть заморочить ему голову до того, как он воткнёт мне в шею нож.
— Мы могли бы проработать детские травмы… — молочу я языком, стараясь выглядеть убедительно и авторитетно. — Очень часто неконтролируемая агрессия берёт истоки в периоде полового созревания. Я не имею в виду так называемый эдипов комплекс, конечно, но, на самом деле, причины большинства психологических проблем следует искать именно в детстве. Отношения с матерью и…
Упс… а это я зря… В узбекских глазах Хана вспыхивает злой жёлтый огонь.
— Куттогым борасан кютсупурющь онайнский! — как раненый зверь ревёт Хан, изрыгая непреложные многовековые заклинания своего народа. — Ты чё про мать сказал!!! Я тебя…
Он не договаривает.
— Менты! — раздаётся резкий крик. — Шухер!
— Сука! Гады! Мусора!!!
Со всех сторон несутся возгласы. Начинается суматоха. В комнату вваливается толпа людей в форме. Гаснет свет, в темноте шум усиливается. Падают стулья, визжат девушки. Свет снова загорается, и за те секунды, что его не было, комната преображается. В ней как будто прошёл обыск.
Я вижу Хана, рвущегося к выходу. Безуспешно, впрочем. Его хватают за руки и скручивают. Я потираю кожу и облегчённо вздыхаю.
— Спасибо, мужики! — киваю ментам.
Ловлю в их взглядах удивление и даже недоумение. Через секунду мне под ребро прилетает
— Есть! — кричит один из служителей порядка.
Первый раз в казино я пришёл с Киром. До этого мы часто пересекались на общих тусовках. Любая встреча тогда стандартно завершалась покером. Играли обычно на интерес или мелочь. Самое интеллектуальное развлечение. Ну не в шашки же играть с бокалом в руке…
— А на бабки не пробовал? На нормальные ставки, имею в виду. Такой адреналин, похлеще секса может накрыть.
С последним у меня на тот момент было не особо активно — с женой в постоянной ругани и перманентном состоянии развода. Я был выселен на диван и всё чаще задавался вопросом — а оно мне вообще надо, и верной ли дорогой иду, господа.
Так что Кир попал на благодатную почву. Мне нужна была альтернатива, и вариант с игрой оказался идеальным.
Должность рядового социолога не позволяла влиться в новое хобби с размахом, так что я влез в долги и кинулся изучать тему. Проигрался в ноль, занял, отбил, раздал долги, снова по нулям, займ, выигрыш, слив.
Основной плюс такой круговерти был в состоянии эйфории, которое бывало покруче, чем от алкоголя. Ну, а ничего сильнее я никогда и не употреблял. А ещё на удивление, семейная жизнь стала более спокойной. Супруге понравились периодические выигрыши, которые я презентовал как внезапные премии на работе. И мы даже решились на ребёнка.
Так что я настолько погрузился в новое увлечение, что всю жизнь подстроил под него. Игра, порой до утра, работа, в обеденный перерыв прикорнуть на кухне украдкой. Занять до зарплаты, раздать долги, быстро закинуть в себя макароны и снова играть.
Я жил от игры до игры. И в определённый момент понял, что сам себе уже не принадлежу. Мной управляет азарт. И вот тогда в мою жизнь вошла психология.
К тому же через несколько лет активной ночной жизни стало понятно, что мне нужен более серьёзный запасной аэродром. Вариант «сегодня густо, а завтра — отдавай долги с копеечной зарплаты» меня не устраивал. И очередной выигрыш я отнёс в вуз на второе высшее, на только что открывшееся направление психологии. Пошёл, так сказать, ва-банк.
Помимо того, что направление казалось перспективным, я хотел научиться управлять своим азартом. Знал, что могу. Нужно только найти подход.
В новой профессии я освоился достаточно быстро. Теперь я мог сам регулировать заработок: сорвал куш — устраиваю выходные, несу жене и дочке подарки или вообще улетаем во внеплановый в отпуск, слил наличку и заначку — набираю побольше клиентов.
У моего «того первого раза» с Киром и нынешней ситуации было ключевое отличие. То, что поднимало настроение, внушало оптимизм и давало ощущение, что я — хозяин ситуации, а не наоборот.