Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана
Шрифт:
Игорь пошарил биноклем по полям да рощицам, но нигде так и не увидел ни одного человека. Долина словно вымерла, затаилась, глядя на кишлак, в котором угнездились насилие и смерть. Видно, не первый раз шерстили отдаленную «зеленку» моджахеды.
Черная туча страха и ужаса заполнила все жизненное пространство жителей долины, от горизонта до горизонта, и теперь не торопясь, неотвратимо, приближалась к сопке с двумя кинутыми на произвол судьбы солдатами.
– Вот так влипли, – задумчиво произнес Игорь. – Здесь нам оставаться опасно, «духи» могут зайти с тыла. Давай-ка выбираться на соседнюю сопку, она повыше, да и от чужих глаз подальше.
Разрядив
Вершина соседнего холма была плоская, позволяя незаметно для противника оборудовать не только позицию для гранатомета, но и отрыть некоторые элементы круговой обороны. Работали молча. Верхний слой, иссушенный зноем, поддавался с трудом. Привстать и всем телом надавить па лопату было невозможно, зачем раньше времени обнаруживать себя? Поэтому приходилось, набивая кровавые мозоли, долбить глиняный монолит лежа. Только сняв на полметра корку, они облегченно вздохнули. Земли была чуть влажной и поддавалась намного легче.
Первый перекур сделали лишь после оборудования позиции для гранатомета. Стол для станка немного заглубили, чтобы оружие на фоне неба резко не выделялось. Гранатомет быстро собрали, зарядили и накрыли сверху выгоревшей под цвет местности плащ-палаткой. Курили молча. И вообще с того момента, как Игорь сообщил о своем решении переменить позицию, они не проронили ни слова. Марат, сидя бок о бок с Игорем на дне укрытия, вдруг неожиданно для себя понял, что, несмотря на всю его неприязнь к этому сильному, уверенному в себе, по-мужицки грубоватому парню, он в глубине души уважал его всегда, хоть и не признавался себе в этом.
– Ну что, отдохнул? – прервал звенящую тишину Игорь. – Давай дальше рыть, работы еще немало.
Он первым выполз из окопа, неторопливо разметил еще три окопчика по периметру плоской макушки.
– Потом соединим их неглубокой траншеей, и тогда черта с два они нас возьмут. – В его голосе слышалось столько уверенности и спокойствия, что Марат немного успокоился, умерил невольную дрожь в руках. И вскоре, поглощенный рытьем укрытия, уже не думал о том, что они здесь одни среди полуденного безмолвия. В глубине сознания все больше и больше пробивалась надежда, которая переходила в уверенность, что здесь они смогут продержаться достаточно долго. А в части скоро спохватятся и начнут их искать.
«С таким парнем, как Игорь, не пропадешь», – удовлетворенно думал он, все глубже и глубже вгрызаясь в землю.
Чтобы душманы не заметили до времени их приготовления, Игорь посоветовал напарнику далеко не разбрасывать ссохшиеся комья, а складывать их по внешнему периметру будущего бруствера, чтобы более темная влажная земля не демаскировала окоп.
Вскоре вершину сопки невозможно было узнать, хоть она и сохраняла свои прежние контуры. Она стала настоящей крепостью, где при грамотном ведении боя можно было обороняться довольно долго.
Солнце уже приближалось к закату, когда ребята, отдыхая после тяжелой работы, вдруг явственно услышали какой-то непонятный шум, долетающий из кишлака, разрозненные выстрелы. Вскоре из дома, стоящего на окраине селения, повалил густой черный дым. Белые его стены чернели на глазах, покрываясь копотью. Через несколько минут обвалившаяся кровля, дав новую силу огню, погребла под собой все то,
– Вот фашисты, школу жгут, – взволнованно сказал Игорь, в бессилии играя желваками.
Огонь догорал, когда они увидели, что от пожарища в сторону сопки движется толпа. Впереди шли два афганца в белых одеждах, со связанными сзади руками. За ними, то и дело наскакивая на пленников, горячили коней всадники. Замыкали эту мрачную процессию пешие воины. Спешившись у подножия холма, один из них развязал пленникам руки и сунул каждому по лопате. Вскоре те уже долбили ссохшуюся от зноя землю. Наблюдая за всем этим, Марат никак не мог уяснить для себя, что перед ним не на экране кинотеатра или телевизора, а наяву предстает самая настоящая средневековая экзекуция, и что плененные душманами афганцы роют себе самые настоящие могилы. Все увиденное вызвало у него невольное чувство страха и отвращения. Почувствовав, как пальцы Игоря до боли сдавили плечо, он пришел в себя. Увидев поднесенный к его губам палец, виновато закивал головой.
А у подножья сопки трагическое действо продолжало стремительно разворачиваться. Старик и молодой мужчина, закончив свою скорбную работу, став на колени, совершили последний намаз. Встали, стряхнули прилипшие к шароварам комочки земли, не показывая всем своим видом ни страха, ни ненависти к врагам, они замерли в ожидании смерти. Боевики не торопились, они словно наслаждались состоянием жертв. Вскоре от толпы отделился большого роста широкоплечий афганец, покрытый черной шерстью почти до самых бровей. Он схватил в охапку старика и силой поставил перед ямой на колени. Одной рукой схватил за ноздри, приподнял голову и в то же мгновение, выхватив широкий, холодно блеснувший нож, полоснул им по горлу. Старик захрипел и упал в уготованную себе могилу. Настала очередь второго пленника.
Марат с ужасом наблюдал за этой картиной, кусая губы в кровь. Он старался успокоить себя, держа указательный палец на спусковом крючке автомата. Но чувства, переполнявшие его, пересилили инстинкт самосохранения, и в следующее мгновение Марат снял оружие с предохранителя и хотел передернуть затвор, но снова ощутил на своем плече мертвую хватку пальцев напарника.
– Ты что делаешь, ведь их больше сотни, они нас не днем так ночью перебьют.
– Ну не могу я смотреть на это зверство, душу рвет. Видишь, палач идет ко второму? Если мы не вмешаемся, то и на нас ляжет кровь невинного человека. Как же потом нам жить дальше?
Марат смотрел в глаза командира и ожидал его окончательного решения.
Игорь молчал. Он еще раз оценивающе осмотрел скопившихся возле могилы старика душманов. Молча сдернул с гранатомета плащ-палатку и, направив ствол на толпу, приказал:
– Целься палачу в ноги. Огонь открываем одновременно.
Марат медленно навел автомат на бандита. Тот, ничего не подозревая, гаркнув что-то в толпу, развалистой походкой направился к своей новой жертве.
Тщательно прицелившись, чтобы свалить здоровяка первым выстрелом, Марат дал короткую очередь. Афганец упал как подкошенный и вскоре начал медленно оседать в яму, где лежал убитый им старик. В толпе произошло замешательство, и в это время открыл огонь Игорь. С глухим звуком рвались гранаты, круша осколками все на своем пути.