Фашистская Европа
Шрифт:
Как в коммунистических верхах, так и на западе возникали одинаковые мысли. Не лучше ли, если революция в Германии как-нибудь заглохнет? Стоило ли удивляться, что она в самом деле стала глохнуть. Посыпались сплошные накладки, нестыковки. Немецкие коммунисты переругались между собой и раскололись на враждующие фракции. Непонятным образом испарялись средства, выделенные на подготовку восстания (позже выяснилось, что ленинский уполномоченный Рейх попросту украл их, сбежал в США и стал весьма солидным предпринимателем).
Сталин созвал Политбюро, обрисовал сложившуюся картину и сделал вывод – «революционную ситуацию» переоценили, готовность сомнительная, восстание надо отменить. Троцкий протестовал. Кричал, что нужно дать команду, и все покатится само собой. Но соратники поддержали не его, а Сталина. Революцию похерили. Впрочем, подготовка запуталась в такой неразберихе, что даже сигнал «отбой» дошел не везде. Где-то его не получили, где-то не послушались. В Польше началось восстание в Кракове. В Германии Тельман поднял красных боевиков в Гамбурге, были провозглашены «советские правительства» в Саксонии и Тюрингии. Войска без особого труда ликвидировали разрозненные очаги мятежей.
Но и нацисты не отказались от своих замыслов. Уж слишком свежим был пример марша Муссолини на Рим. Гитлер загорелся повторить его. 8 ноября, когда баварский министр-президент фон Кар выступал перед промышленниками в пивной «Бюргербройкеллер», ее окружили 600 штурмовиков. Гитлер ворвался в зал с револьвером, выпалил в воздух и крикнул: «Национальная революция началась!». Выходы заняли вооруженные штурмовики, в вестибюль вкатили пулемет. А Гитлер в отдельной комнате уговаривал баварских правителей Кара, Лоссова и Зайссера войти в руководство этой революции. После долгих споров вырвал согласие. Объявил нацистам, собравшимся в пивной, о создании «временного правительства».
Однако Кар, Лоссов и Зайссер благоразумно удалились – якобы для того, чтобы отдать распоряжения о походе на Берлин. На самом же деле они поспешили оторваться подальше от Гитлера. Выехали из Мюнхена и принялись рассылать прокламации, что не имеют к «национальной революции» никакого отношения, их согласие вырвано под дулом револьвера. Но теперь и они осознали, какую угрозу представляют нацисты. Баварское правительство объявило запрещенными НСДАП, военизированные организации «Оберланд» и «Рейхскригфлагге». Полетели приказы полиции и воинским частям – усмирить мятеж. Они совпали с указаниями центрального правительства. Правда, Рем с отрядом боевиков «Рейхскригфлагге» успел захватить штаб военного округа. Но солдаты и полицейские сразу оцепили его.
Начало похода намечалось на 9 ноября – одновременно с выступлениями коммунистов. Но по красным парторганизациям уже передавалась команда отменить восстание. У нацистов обнаружилась другая проблема. Команда-то передавалась прежняя: вперед, на Берлин! А сама партия вдруг стала таять. Назаписывали много новых членов, каждый функционер силился доложить цифру побольше. Теперь же распространялись правительственные воззвания о запрете партии, на улицах появились военные и полицейские патрули, и большинство членов НСДАП поджали хвосты. Из 56 тыс. на места сбора явилось лишь 3 тыс., да Штрейхер привез несколько сот из Нюрнберга.
Но появился Людендорф, и возникла надежда, что войска подчинятся популярному генералу, перейдут на сторону Гитлера. А пока колонна дойдет до Берлина, будет обрастать сочувствующими. Нацисты выступили к центру Мюнхена, чтобы соединиться с отрядом Рема, засевшим в штабе округа. Во главе шли Гитлер, Геринг, Людендорф. Молодой экзальтированный Гиммлер нес знамя. Часть штурмовиков была вооружена, на машине везли пулеметы. Мост через Изер был перекрыт полицейскими, но Геринг выбежал к ним и объявил, что в колонне находятся заложники, баварские министры. Кричал, что при сопротивлении их перебьют. Полицейские растерялись. Из колонны подскочили штурмовики и разоружили их, шествие двинулось через мост.
На площади Мариенплатц митинговал Штрейхер с нюрнбергскими нацистами. Они присоединились к основным силам. Повернули на улицу Резиденцштрассе, которая вела к осажденному штабу округа. Но эту узкую улицу перекрыло около 100 полицейских под командованием майора Хунглингера. Пропускать нацистов он отказался. Стали переругиваться, Людендорф с адъютантом зашагал к оцеплению, игнорируя команду остановиться. За ним потянулась часть нацистов. В это время раздался чей-то выстрел – то ли случайный, то ли провокационный, – и полиция открыла огонь.
Перестрелка вспыхнула и угасла мгновенно. Погибли трое полицейских и 16 нацистов. В голове колонны стреляли, кричали раненые, а в хвосте не видели, что происходит, поднялась паника. Люди побежали. Людендорф как шел, так и продолжал идти – полицейские направляли оружие в сторону, чтобы не задеть генерала. Он прошел сквозь цепь и был арестован. Рем сдался через два часа. Гитлер в давке упал и сломал ключицу, его вывезли в пригородное поместье, там его и взяла полиция. Раненый Геринг бежал в Австрию. Однако суд над участниками «пивного путча» получился вполне «демократичным». То бишь беззубым. Людендорфа оправдали – его авторитет был слишком высоким. Остальные руководители получили минимальные сроки заключения, рядовых нацистов не судили вообще. Гитлер был приговорен к пяти годам тюрьмы условно с испытательным сроком четыре года.
События осени 1923 г. завершились вроде бы без видимых результатов. Хотя на самом деле они имели важные последствия. Оказалось, что в данном случае всемогущую «закулису» США устраивал именно такой сценарий! Неудавшиеся попытки мятежей, как коммунистических, так и нацистских. Подобный сценарий устраивал и Англию – она исподволь старалась подорвать позиции Франции. Британские и американские политики и пресса подняли шум, что прежняя политика в отношении Германии приведет к революции, это создает угрозу для всей Европы. Французам пришлось вывести войска из Рура и Саара. А в августе 1924 г. в Лондоне была созвана специальная конференция стран Антанты.
Представители США и Англии стали доказывать, что огромные репарации, которые немцы платят Франции, мешают восстановить экономику Германии. Это ведет к кризисам. А кризисы, в свою очередь, чреваты революционными пожарами. Вроде бы события 1923 г. показали это со всей очевидностью. Ну а для избежания катастрофы американцы навязали свой план Дауэса. Схемы погашения репараций смягчались, немцам выделялись крупные кредиты. Впрочем, не так уж трудно было догадаться, что план проработан заранее и является детищем высшей финансовой элиты США. К его реализации подключились такие тузы как Морган, Барух, Кан, Мельхиор, Рокфеллеры, Диллон. Для этих операций был специально создан «Интернешнл Аксептанс банк», председателем его правления стал уже упоминавшийся Пол Варбург, бывший вице-президент Федеральной Резервной системы США. А главным его партнером в Германии выступил родной брат, Макс Варбург. Он как раз в это время, в 1924 г., вошел в генеральный совет Рейхсбанка (т. е. германского Центробанка).