Фашизм в Англии
Шрифт:
Первая крупная контр-демонстрация после Олимпии состоялась 9 сентября 1934 г., когда Б. С. Ф., рассчитывая восстановить свой поколебленный престиж, созвал массовый митинг в Гайд-парке. Тысячи чернорубашечников без особой помехи явились на место сбора послушать своего лидера. И тысячи пеших полисменов, окружившие их прочной стеной, оберегали их от щедрой дозы того лекарства, какое они сами в свое время применяли в Олимпии. Но в этот день не голос Мосли звучал в их ушах, а немолчный гул стотысячной толпы антифашистов, которая, подобно морю, испещренному красными точками флагов, волновалась вокруг их маленького черного островка. Это была потрясающая картина. Пальм Датт красочно описал ее в своей «Послевоенной истории рабочего класса Англии» (стр. 257):
«Под палящим солнцем жаркого сентябрьского
150 тыс. лондонцев собрались здесь, чтобы приветствовать демонстрантов и выразить свою ненависть к фашизму и его делам. Так огромна была эта толпа антифашистов, что самая многочисленность ее вселяла в сердце бодрость, уверенность и восторг».
Митинг Мосли потерпел фиаско, газеты хором сообщали, что антифашистская демонстрация превратилась в «самое большое скопление народа, какое когда-либо видели в Гайд-парке». «Манчестер гардиан» не без ехидства спрашивала: «Какие же размеры приняла бы оппозиция, если бы ее поддержала вся сила организованных лейбористов и других партий, так ненавидящих фашизм?» Это был явный намек на профсоюзных бонз, которые, в своей патологической ненависти к коммунистам, советовали лондонским рабочим воздержаться от участия в демонстрации.
В это время Мосли и его сатрапы — в первую очередь Уильям Джойс — уже подумывали о том, чтобы отбросить всякую видимость беспристрастного отношения к евреям и вложить все свои средства и силы в энергичную антисемитскую кампанию в Ист-энде. — Фашистский лидер начинал убеждаться в том, что среднему англичанину нелегко внушить веру в корпоративное государство, подчиненное диктатору Мосли. Приходилось сужать программу. Нужно было направить недовольство мелкого буржуа на какого-нибудь козла отпущения, на тех, кого можно было представить как корень всех политических и социальных зол, на тех, от кого он, сэр Освальд Мосли, и его армия чернорубашечников могли бы избавить страждущий английский народ. Изучая первые шаги нацизма, он увидел, что движение это почти не развивалось как политическая сила, пока оно не сумело, выражаясь словами д-ра Мэллона, «сосредоточить на евреях чувство разочарования и неудачи, озлоблявшее и отравлявшее германскую нацию». После этого Гитлер быстро пошел в гору. Тактику фашистов в Ист-энде описал Герман Файнер в письме, напечатанном в «Таймс» 13 октября 1936 г.:
«Фашистская техника в точности следует примеру фашистских «squadri» (отрядов) в Италии 1921 и 1922 гг (Особенно в части все расширяющихся мобилизации и кровавых воскресных «экскурсий»). Техника эта такова:
1) Чтобы завербовать сторонников, запугать противников и заставить молчать свидетелей, следует вызвать общественное возбуждение.
2) Люди не будут придавать значения вашему делу, если вы не будете держать себя вызывающе; необходимо разжигать страсти и, главное, — ярость.
3) Важно не столько использовать логические доводы, сколько действовать на самые грубые, даже животные инстинкты, потому что публике уже нечего предложить такого, чего не предлагалось бы ей в программах и в речах лидеров консервативной, либеральной и лейбористской партий. Таким образом, единственный способ привлечь внимание — это провокация и разжигание ненависти.
4) В Англии лучший вид провокации — злостное поношение коммунистов и евреев.
5) Чтобы сохранить организацию «в боевой готовности» в период всеобщего благополучия (уменьшение безработицы, отсутствие экономического кризиса), нужно все время иметь в виду врага, а если врага нет, его нужно выдумать. Цель оправдывает средства.
6) Поэтому в лондонском Ист-энде учреждается штаб-квартира, жителей доводят до исступления оскорблениями, угрозами будущего террора и запугиванием силами местных головорезов.
7) После систематического применения этих средств в накаленном до предела районе устраивается демонстрация.
Все это приводит к интересным последствиям: а) если жертвы не сопротивляются, демонстрация проходит
44
Это животное злобное: когда на него нападают, оно защищается (франц.) (Прим. ред.)
Английский фашизм с самого начала имел возможность играть на антисемитских чувствах, много лет таившихся среди определенной части населения Ист-энда. Поскольку эти расистские настроения порождались общим недовольством экономическими условиями, в периоды кризисов они обозначались яснее; но и в нормальное время деловые способности и трудолюбие евреев вызывали у ограниченных и нетерпимых людей зависть и досаду. Однако активной травли евреев Ист-энд Не знал никогда, пока там не развернули своей деятельности чернорубашечники. Раньше в английских газетах не могли бы появиться такие сообщения: «В пятнадцати еврейских магазинах перебиты окна», «Женщину ударили поленом по лицу и выбросили из окна магазина», «Маленькую девочку тоже выбросили в окно». [45] Никогда раньше видные еврейские деятели не имели основания говорить, что атмосфера в Ист-энде напоминает им предпогромные дни в царской России и в Польше.
45
«Дейли мейл», 12 октября 1936 г.
Результаты расистской агитации чувствовались по всему Ист-энду, но особенно энергично действовали чернорубашечники в двух районах: в Бетнел-Грине (где, по данным Б. С. Ф., было 4 тыс. зарегистрированных фашистов) и в Стэпни. Здесь, на углу Грин-стрит и Эссиан-стрит, помещался самый крупный из шести ист-эндских фашистских центров, этих очагов заразы, откуда в течение 1936 и 1937 гг. распространялся фашистский террор. После первой волны насилий, прокатившейся по Ист-энду осенью 1936 г., «Ивнинг стандарт» поручил своему специальному корреспонденту Дадли Баркеру произвести «объективное расследование в тех районах Ист-энда, где беспорядки происходят особенно часто». Приводим выдержки из первой серии его корреспонденций. [46]
46
«Ивнинг стандарт», 2 ноября 1936 г.
«Очутившись вечером восточнее Олдгейта, испытываешь странное чувство. Прежде всего поражает напряженная атмосфера затаенного возбуждения, степень интенсивности которого трудно определить. Каждый вечер то тут, то там на улицах собираются митинги, самые громкие — на Виктория-парк-сквере (Бетнел-Грин). На темном фоне деревьев силуэтом выделяется голова оратора. Позади него колышатся знамена; у трибуны толпятся люди, они слушают внимательно и редко перебивают оратора. Вокруг толпы почти сплошной цепью стоит полиция. Медленно проезжают взад-вперед полицейские машины, в освещенных кругах под фонарями стоят лошади полицейских. Во все стороны от этой центральной группы тянутся неровные ряды молодых мужчин и женщин в черных рубашках… И еще дальше, по более широкому Кругу, бродят небольшие группы чернорубашечников… иногда они поют мало музыкальную фашистскую походную песню или выкрикивают лозунги, скандируя имя Мосли.