Фашизм в Англии
Шрифт:
А он мечтал о другом как для себя лично, так, конечно, и для Англии и Британской империи. Он был слишком убежденным националистом, был слишком увлечен своей концепцией «Великой Англии», чтобы пойти на национальную зависимость хотя бы от достославного фюрера Третьей империи. Он стремился к другому: по его мнению, следовало любой ценой уберечь Англию от такого безумия, как война с нацистской Германией. Пусть армии Гитлера поставят на колени самого главного врага — Россию, а затем и остальную Европу. Когда фашисты завоюют континент, демократы нейтральной Англии будут вынуждены сдать свои позиции. Тогда Мосли и его единомышленники добьются власти в Англии, а затем независимая фашистская Англия, возглавляемая Мосли, сможет заключить союз с нацистской Германией. Пропаганда, которую Мосли вел с сентября 1938 г. до своего ареста, не допускает иного истолкования его планов и конечных целей. Лозунги «Мосли и мир» и «Занимайтесь делами Британии» писались красками и мелом на стенах по всей стране, а в среду 30 августа, за три дня до объявления войны, состоялась последняя большая демонстрация Б С. Ф. в Вест-энде. Тысячи чернорубашечников собрались на Аппер Сент-Мартинз-лейн, чтобы послушать, как их лидер нападает на «военный заговор», а затем проследовали к центральному штабу в Вестминстере и там выслушали еще одну речь. В самый день объявления войны министерству внутренних дел пришлось запретить фашистский митинг в Бетнел-Грине. В объяснение было сказано, что «опасно собирать большую толпу ввиду возможности воздушного налета», но ничего не было сделано, чтобы пресечь деятельность Мосли в течение следующих двух недель, когда он объезжал все районы Лондона, стараясь подбодрить своих приунывших сторонников.
Теперь его лозунгом было «Мир путем немедленных переговоров с Гитлером». В заявлении о «мирных целях», напечатанном в «Экшен» 16 сентября 1939 г., Мосли сказал, что война — «неизбежный результат попытки продиктовать великой нации ее форму правления». Все попытки навязать Германии чуждые ей формы правления, «чуждые во всех смыслах», окажутся «не по силам английскому народу и будут противоречить его истинным желаниям». Мир будет достигнут, если Англия и Германия придут к соглашению о «демаркации их сфер экономических интересов и имперской ответственности». На митингах, которые он созывал по всей стране, присутствующим предлагалось голосовать либо за войну, либо за «переговоры и мир», и поскольку аудитории почти целиком состояли из фашистов и их сторонников, они, как правило, единогласно выбирали второй вариант. И даже на этом позднем этапе Мосли сумел заручиться поддержкой ряда влиятельных лиц.
Такого рода людей объединял пресловутый «Правый клуб» капитана Рэмзи, основанный примерно за год до войны. Он насчитывал около 375 членов, из которых многие обладали влиянием и властью и в большинстве своем были либо убежденными фашистами, либо их горячими сторонниками. Восьмым в списке членов клуба стояло имя Уильяма Джойса; подвизались в нем также американский предатель Тайлер Кент (приговоренный к семи годам тюремного заключения за шпионаж) и Анна Волкова, осужденная в ноябре 1940 г. за попытку переслать шифрованное письмо «некоему Джойсу в Берлин». На закрытых заседаниях клуба почти всегда председательствовал покойный герцог Веллингтон — президент «Лиги возрождения свободы» капитана Акуорта. Капитан Рэмзи был арестован в мае 1940 г. на основании закона об охране государства. По его словам, клуб прекратил свое существование с началом войны, но члены клуба продолжали встречаться неофициально (Тайлер Кент фактически вступил в члены клуба через несколько месяцев после начала войны). Среди документов, конфискованных полицией в мае 1940 г., был полный список членов клуба. В период 1941–1945 гг. правительство, в котором решающий голос имели консерваторы, отказывалось опубликовать эту пресловутую так называемую «красную книгу», несмотря на многочисленные требования; нужно надеяться, что нынешнее правительство окажется более податливым и лучше поймет свои обязанности по отношению к миллионам лояльных англичан, отдавших все свои силы на войну против фашизма.
Среди других фашиствующих организаций, продолжавших функционировать вплоть до середины 1940 г., выделялись как по размаху своей деятельности, так и по количеству влиятельных патронов «Британская народная партия» и «Британский совет христианского устройства». «Британская народная партия» не скрывала своих симпатий: в своем ежемесячнике: «Пиплз пост» она перепевала «Экшен», пропагандируя умиротворение. Так, она заявляла: «Мы не имеем права утверждать, что с Гитлером безнадежно пытаться договориться, пока мы добросовестно не испробуем этого; до сих пор мы еще этого не сделали». «Если бы Гитлер обманул нас, после того как мы показали бы себя истинными друзьями Германии, мы бы имели основания заклеймить его как изменника; но пока у нас нет к этому оснований». [50] Партия эта была антисемитской — последняя из двенадцати статей ее устава гласила: «Британская народная партия защищает английский народ от иностранного влияния и проникновения». Вскоре после начала войны «Британский совет христианского устройства»» казначеем которого был капитан Роберт Гордон-Кэннинг, слился с «Британской народной партией» для проведения на страницах «Пиплз пост» совместной кампании за мир.
50
Октябрь, 1939 г.
В мае 1940 г. английский народ, выражаясь образно, оказался прижатым к стене. В том же месяце министерство внутренних дел пошло на решительные меры. 23 мая особым отделом были арестованы Мосли, А. Рэвен Томпсон, Фрэнсис Хокинс, Ф. Э. Бэрдетт, капитан У. А. Хик, К. Ф. Уотт, Г. Мак-Кекни, К. Брюнинг, миссис Дакр-Фокс и еще двадцать пять видных членов Б. С. Ф. Аресты во всех концах страны продолжались и в июне, и к декабрю 1940 г уже около 8 тысяч человек было взято под стражу по статье 186. Разумеется, из различных кругов раздавались протесты против этого «ничем не оправданного нарушения свободы личности», и министр внутренних дел сэр Джон Андерсон был вынужден сделать в палате общин заявление. Он сказал: «Некая организация, заведомо антисемитская и пронацистская, дала своим членам директиву сеять слухи и заниматься устной пропагандой. В этой директиве сказано, что внезапной атакой на Лондон можно поставить евреев на колени. Вот что творится у нас в стране, и вот против чего направлен новый закон».
Теперь английским фашистам оставалось два вида деятельности: те, кто избежал ареста по статье 186, могли, если они желали рисковать, заняться шпионажем и организацией «пятой колонны». Многие из них были арестованы во время войны за подачу световых сигналов германским самолетам и пересылку нацистам военных сведений через нейтральные государства. Те, кому было разрешено вступить в вооруженные силы Британии, попав в плен, могли предложить свои услуги режиму, которым они так давно восхищались: они могли стать агитаторами или вступить в покрывший себя позором «Британский свободный корпус». Кое-кто из них даже пошел в части СС. После окончания войны почти все эти предатели были захвачены и предстали перед британскими военными трибуналами. Выяснилось, что за редкими исключениями обвиняемые в прошлом были членами Б. С. Ф.
Мы не будем усугублять чувство стыда, какое испытывают родственники многих из этих предателей, перечисляя здесь их имена. В свое время о них и об их деяниях сообщалось в печати, и они были либо казнены, либо приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Но если мы можем забыть о них теперь, когда они для нас больше не опасны, необходимо сделать выводы из самого факта их предательства. На их примере мы узнали, что есть англичане, которые в своем презрении к демократии не останавливаются перед тем, чтобы продать свою родину иностранному государству. Они и люди, подобные им, в других странах Европы подтвердили своими делами то, чему научили нас шесть лет жестоких страданий: что в черной душе фашиста нет места патриотизму, чести, состраданию и укорам совести. Они и их прототипы — нацисты окончательно доказали нам, если тому вообще требовались доказательства, что фашизм и демократия так же несовместимы, как ночь и день.
Глава 5
Гидра вновь зашевелилась
Мы, вероятно, еще пожалеем о том, что цели Объединенных наций в последней войне так и не были точно определены. Это не было недосмотром со стороны руководителей союзных держав: в течение всей войны общественность упорно требовала такого определения от нашего правительства. С аналогичными требованиями время от времени выступали народы и других союзных государств. Может быть, единственным правительством, которое не затрудняли подобными требованиями, было правительство Советского Союза. К несчастью, союзники не сумели договориться и четко сформулировать цели войны, но сумей они договориться, одним из первых пунктов, несомненно, было бы полное и окончательное искоренение фашизма.
На деле повсеместное искоренение фашизма никогда не выставлялось официально как цель войны. Но члены «Большой тройки» упоминали об этой задаче во всех своих выступлениях, и нет сомнения, что если бы солдатам союзных армий предложили назвать ту злую силу, без уничтожения которой не могло быть победы, подавляющее большинство их назвало бы фашизм. Правда, в их сознании фашизм обычно связывался в первую очередь со странами оси и их сателлитами, да еще, более смутно, с такими странами как Испания и Португалия. Об английском фашизме вспоминали редко, по той простой причине, что он считался давно и окончательно ликвидированным. Всякого, кто в пору боев у Сталинграда и Эль-Алачейна высказал бы мысль, что в послевоенной Англии фашизм возродится как организованная политическая сила, подняли бы на смех или попросту избили. Среди всех случайностей и неопределенностей войны в одном, казалось, можно было не сомневаться: фашизм в Англии умер и не воскреснет.
Пять минут, проведенных среди людей, интернированных в то время в Брикстоне или на острове Мэн по статье 186, поколебали бы нашу благодушную уверенность. Здесь, как клубок ядовитых гадюк, жались друг к другу многие из опаснейших английских фашистов, и здесь, как растение в теплице, крепла и разрасталась идея, которую Мосли в октябре 1939 г. объявил бессмертной. Люди, заключенные в этих лагерях, не терзались угрызениями совести, не думали о возможности исправиться и загладить свою вину. Они питали свой озлобленный ум черной ненавистью к демократии и с тупым упорством неисправимых фанатиков коротали годы заключения, мечтая о возрождении фашизма. Многих из них можно было увидеть в огромной толпе, встретившей ревом одобрения слова Мосли, произнесенные в лондонском Рояль-отеле в декабре 1945 г.: «Английские тюрьмы и концентрационные лагери только укрепили мои взгляды и не изменили моих идеалов. Я вижу, что и ваши взгляды и стремления не изменились».