Фата из дождя
Шрифт:
– Ах, вот ты о чем... – усмехнулась Валя. – Давняя мечта... И ты тоже оставишь Сокольского?
– Ну конечно!
Стало совсем светло, за окном шуршали машины – город начинал новый день. За стеной раздалась мелодичная трель будильника – потом там кто-то затопал, загрохотал...
– Димка проснулся... – шепотом произнесла Лида. – Он сам в школу собирается. Ты погоди – мама сейчас ему завтрак сделает и в школу поведет... Мы тогда еще сможем поговорить.
– О чем?
– Ну о том, как нам жить дальше, – спокойно произнесла Лида. Валя внезапно заметила,
– Нет, я пойду, – сказала Валя, которой невыносимо было замечать все эти перемены.
– Куда? – тут же спохватилась Лида. – К нему? К Илье?
– Нет! – Валя не смогла сдержать отвращения, передернула плечами.
В коридоре она столкнулась с Димой, сыном Лиды, – он только что встал и умылся.
– Привет, Димыч, – сказала она. Наверное, Димка был единственным человеком в этой истории, который точно ни в чем не виноват. Ах, да, и еще Стас Сокольский... Бедный, бедный Стас... Совершенно напрасно она его раньше недолюбливала!
– Здрасте, тетя Валя, – застенчиво ответил мальчик, топая по коридору дальше, к кухне. – Ба, ты где?
– Я тут, золотце мое! – с неистовой нежностью отозвалась Анна Михайловна. – Я тебе кашку варю...
– Ба, мне надоела каша, – мрачно произнес Димка. – Она у меня уже в печенках сидит!
«Похож!» – неожиданно осознала Валя, услышав в словах ребенка неповторимую интонацию, присущую только ее мужу.
– Погоди... – бросилась за ней Лида. – Мы еще не обо всем...
– Нет! – умоляюще прошептала Валя. – Это – все.
– Значит, ты меня не простишь? Да? Мы больше не друзья, да?
Валя ничего не смогла ей ответить. Из кухни доносились голоса Анны Михайловны и Димки, работал телевизор, пахло кипяченым молоком и кофе – такие уютные, мирные запахи и звуки...
Валя щелкнула замком и побежала вниз по лестнице.
«Мы же ничего плохого не делаем!»
«Уже сделали...»
Она узнала, что именно сделали те, кого она любила.
Валя не обманула Лиду – домой она не вернулась.
Она поехала к Арсению Никитичу – в единственное место, где она могла скрыться от всех. Первым ее порывом было рассказать деду о том, что узнала, но потом Валя сообразила, что вряд ли ее откровения пойдут на пользу девяностолетнему старику. Она не плакала.
Все произошедшее было настолько ужасно и непоправимо – требовалось время, чтобы оно дошло до сознания.
– Дед, я поживу у тебя немного? – спросила она у Арсения Никитича.
– Да сколько хочешь! – сказал тот, ничуть не интересуясь, почему внучка вдруг решила бросить свой дом. Валя благословила этот безобидный старческий эгоизм – что-то специально придумывать для деда было бы слишком мучительно. – Мне как раз понадобится помощь – послезавтра майские начнутся, и Светлана Викторовна не сможет прийти.
– Я именно об этом и подумала!
– Вот послушай... – Арсений Никитич, стуча палкой,
– И что? – спросила Валя, стараясь, чтобы голос ее звучал твердо.
– Оказывается, все вкладывают в слово «вода» множество значений, порой даже совершенно противоположных по смыслу.
– Очень интересно...
– Ты послушай... – Арсений Никитич сел, опустил очки со лба на нос и отодвинул лист на расстояние вытянутой руки. – Вода – это прежде всего первоначало, исходное состояние всего сущего, эквивалент первобытного хаоса.
– Так, так...
– Далее – это воплощение плодотворящей силы. Жизненные соки человека то есть. Потом вода – это метафора опасности, исчезновения («как в воду канул!»), смерти, иногда – забвения. Вода – начало и финал всех вещей. Символ неизмеримой, безличной мудрости.
– Безличной? – машинально повторила Валя.
– Именно! Она есть мудрость сама по себе, не соотносимая ни с каким другим конкретным объектом, хочешь – пей ее, хочешь – нет... Этот источник вечен, он никому себя не навязывает...
И тут зазвонил телефон.
– Дед, прости, это меня, наверное...
– Ну вот, не дадут поговорить! – сердито пробурчал Арсений Никитич.
Валя взяла телефон и скрылась в коридоре.
– Алло, – произнесла она, уже зная, чей голос сейчас услышит.
– Я так и думал, – мрачно произнес Илья безо всякого предисловия. – Я так и думал, что ты спрячешься у деда.
– Лида звонила тебе сейчас? – с трудом заставила себя произнести Валя.
– Да. Разбудила меня ни свет ни заря, начала кричать... Я сначала даже подумал, что у них пожар случился. – Голос у Ильи был самый обыкновенный, невыразительный и тихий, словно он сам не находил во всем произошедшем ничего особенного. – А потом понял, что она о тебе. Возвращайся, Валентина. Что за спектакль ты придумала?
– Я не вернусь! – выдохнула она.
– Ну здрасте... – Голос мужа стал громче и выразительней, наполнившись нотками раздражения. – Я тебя жду через час.
– Я не вернусь.
– Ты что, поверила Лидке? – пренебрежительно произнес Илья. – Да она же все нафантазировала... С жиру бесится! Господи, Валька, ты вроде взрослый человек, должна понимать, что нельзя верить лучшим подругам. Они и есть самые заклятые враги. Лида хотела нас рассорить – и у нее получилось. Не играй ей на руку!
В какой-то момент Валя поверила ему. Поверила в то, что не было ни случайно услышанных в разное время фраз, ни вчерашней гостиницы в «новорусском» стиле, ни сегодняшних откровений Лиды... Но потом усилием воли она стряхнула с себя наваждение.
– Димка – ваш сын, – быстро произнесла она. – Ты что, от собственного сына хочешь отказаться?
Илья замолчал. Он, видимо, понял, что на сей раз Валя не подчинится ему. Надо было срочно менять тактику.
– Это ничего не значит, – вдруг тихо сказал он. – Я мужчина, я имею право на ошибку. Валя, милая...