Фата-Моргана 2
Шрифт:
– Твоя выручка…– остановил его отец.
На столе лежали заморские монеты, годные в переплавку или для обмена, малиновая ткань и два ножа с рукоятками из резного рога.
– Сохрани это,– пожал плечами Колард, но тут же, потеряв равновесие, ухватился за край стола.– Для чего мне богатство? У меня нет невесты, чтобы покупать ей свадебные подарки.
– А если тебе не нужно все это, зачем же…– спросил стоявший поблизости Эрнан; его задело, что младший брат сделал такие прекрасные вещи, хотя
– Не знаю,– Колард повернулся к брату.– Вероятно, для того, чтобы узнать, какую ценность они имеют для умного дельца. Кстати, отец, ты напомнил мне о моем долге,– он взял кусок тонкой ткани и маленькую золотую монету с ушком для цепочки.– Мудрая Женщина сделала для меня все, что могла,он немного помолчал.– А остальное пусть будет моей долей в семейном хозяйстве.
В сумерках он принес свой подарок Дервине и положил на стол в ее небольшой комнатке, где пахло сухими травами и настоями. Когда он вошел, ручные животные разбежались.
Дервина достала из висячего шкафчика маску и протянула Коларду.
– Вот, я приготовила тебе… Она гораздо мягче той… Из хорошо выделанной кожи…– сказала она.– Я давно искала что-нибудь подходящее. У тебя была работа.
Колард сунул руки во внутренний карман куртки и достал последнюю из фигурок, принесенную Дервине. Это была статуэтка крылатой женщины с широко раскинутыми, поднятыми вверх руками. Если бы торговец, с жадностью скупивший остальные фигурки, увидел эту статуэтку, он купил бы ее за любые деньги.
– Ты видел ее? – Дервина протянула к статуэтке руку, но не коснулась.
– Как и всех остальных, во сне,– проскрежетал Колард,а когда проснулся, решил изваять образ мечты. Мудрая Женщина, если ты и в самом деле мой друг, сделай так, чтобы я уснул и больше не проснулся.
– Ты же прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать, тогда моя слава целительницы пойдет прахом. А ты не догадываешься, почему тебе привиделся такой сон? Какие места снились тебе? – в ее голосе ощущалось нечто большее, чем простое любопытство.
– Мест, которых я видел, нет в Долинах, по крайней мере, в нынешних. А может человек видеть во сне далекое прошлое?
– Собственное прошлое человек видит часто, но если ему дан талант, то он может увидеть и более далекое прошлое.
– Талант! – Колард произнес это слово, как клятву.– Какой талант?
– Колард,– Дервина перевела вгляд с него на статуэтку,а раньше ты мог делать такие вещи?
– Ты меня не понимаешь. У меня есть только руки, и я отдал бы все за прямую спину и за лицо, от которого бы не шарахались женщины.
– Ты никогда не позволял говорить о твоем будущем…
– И не позволю! – вскипел он.– Да и кто позволил бы, будь он на моем месте? А почему такой сон приснился именно мне, и как я воплотил мою мечту в эти фигурки… Видишь ли, мне кажется, тут дело в необычном металле, который я переплавлял в кузнице. В нем, вероятно, заключено какое-то страшное колдовство. А спросить было некого, ведь тот торговец больше не приходил сюда.
– Я уверена, что этот металл из какой-нибудь цитадели Древних,– сказала Дервина.– Хотя они бились не копьями и не мечами, а чем-то более сильным, ковать их они умели. Возможно, торговец случайно наткнулся, на остатки этого оружия.
– И что же? – спросил Колард.
– Человек пользуется такими вещами для удовольствия, делает их своими руками, носит с собой, вкладывает в них… ну, что-то вроде жизни. Это влияние может сохраняться много лет, но если неосторожный человек выпустит этот остаток эмоций, то они войдут в него и Откроют…
– Понятно,– Колард провел пальцами по чистой крышке стола.– Память других людей вошла в меня, пока я лежал больной и был открыт для нее.
– Вот именно! – закивала Дервина.– Вероятно, во сне ты видел Долины, какими они были до прихода вашего народа.
– А что хорошего в этом для меня?
– Не знаю. Но пользуйся, Колард, пользуйся этим! Неиспользованный дар вянет, и мир становится беднее.
– Мир? Что ж, так я смогу зарабатывать свой хлеб, и никто не потревожит меня. Очевидно, мне предназначено всю жизнь идти по темной дороге, никогда не сворачивая в гостеприимную дверь…
Дервина молча схватила его руку и повернула ладонь к свету прежде, чем он сумел ее отдернуть. С силой кузнеца она намертво зажала ее, наклонилась и принялась рассматривать линии на ладони.
– Не надо прорицаний! – захрипел он так, что сова встрепенулась и опустила здоровое крыло.
– А разве я что-нибудь говорю? – выпуская его руку, сказала Дервина.– Как хочешь, Колард. Я ничего не сказала.
Он в смущении отвел руку и, словно стирая отметки Дервины, потер ее пальцами другой руки.
– Мне пора,– сказал он и взял маску, чтобы примерить ее в своей хижине, подальше от чужих глаз.
– Иди с миром,– сказала Дервина, так говорили в ее народе. От этого пожелания ему полегчало.
Шло время. Хижину Коларда все обходили стороной, к себе он никого не приглашал, даже отца. Второй торговец не появлялся, зато приехали новые из большого мира за Долинами, мира, который люди Гейла считали легендарным.
В башне начали приводить в порядок комнаты. В Гейле и на дальних фермах пошли разговоры, что Лорд Висис, женившийся второй раз, решил послать свою дочь от первого брака, леди Джесинду, в деревню – в городе она постоянно болела.
Колард направлялся к колодцу, когда услышал резкий голос своей невестки: