Фата-Моргана 3 (Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
И все же, когда бандит скрылся среди деревьев, монаху вдруг стало грустно. Пятнадцать лет, чтобы сделать бумажную игрушку… Насмешливый голос продолжал звучать у него в ушах. «Зачем? Дай хоть одну осмысленную причину».
Френсис не привык к бесцеремонности внешнего мира, к его жестоким обычаям и грубому поведению. Язвительные слова разбойника здорово задели его, и он шел дальше, опустив голову. У него даже возникла мысль бросить документ в заросли и оставить на милость погоды, но отец Жуан предложил взять манускрипт в качестве дара, поэтому он не мог явиться с пустыми руками. Успокоившись, он отправился дальше.
Наступил долгожданный час. Торжественная церемония началась как великолепный спектакль звуков, полных достоинства движений и живых цветов, в величественной базилике. И когда Дух был наконец вызван, один из монсеньеров — Френсис заметил, что то был де Симон, адвокат святого, — встал и обратился к святому Петру, чтобы тот молвил устами Льва XXII, одновременно приказав собравшимся слушать.
Затем папа спокойно объявил, что Исаак Эдвард Лейбович является святым, и церемония закончилась. Этот древний и никому неизвестный техник принадлежал теперь к сонму святых господних, и, когда хор запел, брат Френсис добросовестно помолился своему новому патрону.
Его Святейшество быстро вошел в зал для аудиенций, где ждал его брат Френсис, застигнув врасплох маленького монаха, который на мгновение лишился дара речи. Он торопливо встал на колени, чтобы поцеловать Кольцо Рыбака [12] и получить папское благословение, а когда встал, понял, что держит за спиной прекрасный документ, словно стыдится его. Папа заметил это движение и улыбнулся.
— Ты принес какой-то дар, сын мой? — спросил он.
Монах нервно проглотил слюну, тупо кивнул и вынул руку из-за спины. Наместник Христа долго с каменным лицом смотрел на рисунок. С каждой уходящей секундой на сердце у брата Френсиса становилось все тяжелее.
12
Т. е. Св. Петра.
— Это — так… — пробормотал он, — жалкий дар. Мне стыдно, что я потерял так много времени на…
Папа, казалось, его не слышал.
— Ты понимаешь значение символики святого Исаака? — спросил он, с интересом разглядывая абстрактный рисунок транзисторной цепи.
Френсис молча покачал головой.
— Что бы это ни значило… — начал папа и замолчал, а потом улыбнулся и сменил тему разговора. Френсису оказали такую честь не потому, что принято какое-то официальное решение по делу паломника. Его пригласили в Новый Ватикан благодаря роли, которую он сыграл в обнаружении очень важных документов и реликвий святого, независимо от того, как они были найдены.
Френсис пробормотал слова благодарности. Папа снова взглянул на разрисованную схему.
— Что бы это ни значило, — тихо повторил он, — эта частица знания, хоть и мертвая, когда-нибудь оживет. — Он улыбнулся онемевшему монаху и многозначительно подмигнул. — И мы будем хранить ее до того самого дня.
Только тут Френсис заметил, что мантия папы изрядно потрепана, в ковре, покрывавшем пол, протерты дыры, а с потолка осыпался гипс.
Однако на полках, тянувшихся вдоль стен, стояли книги. Красивые, разноцветные книги, рассказывающие о непонятных вещах, скопированные людьми, задачей которых было не понимать, а спасать. И книги эти ждали.
— Прощай, сын мой.
И маленький хранитель светильника знаний, шаркая ногами, пошел обратно в свое аббатство. Сердце его пело, когда он подходил к логову разбойника. А если разбойника не окажется на месте, брат Френсис собирался дождаться его возвращения. На сей раз у него был ответ на его вопрос.
Пол Андерсон
KYRIE
(Перевод с англ. И. Невструева)
На одной из высоких вершин Лунных Карпат стоит монастырь святой Марты из Бетании. Его стены сложены из местного камня; темные и высокие, как склоны горы, они вздымаются к вечно черному небу. Если вы подойдете туда со стороны Северного Полюса, прижимаясь пониже, чтобы защитное поле Дороги Платона прикрывало вас от метеоритов, то увидите, что венчающий вершину горы крест торчит в противоположную сторону от голубого кружка Земли. Колокольный звон оттуда не слышен на Луне нет воздуха.
Вы можете услышать его в канонические часы внутри монастыря и в расположенных внизу склепах, где трудятся машины, поддерживающие условия, напоминающие земную среду. Если вы задержитесь там подольше, услышите, как колокола зовут на траурную мессу. Стало уже традицией, что у святой Марты молятся за тех, кто погиб в Космосе. С каждым уходящим годом их становится все больше.
Этим занимаются сестры. Они помогают больным, калекам, безумным — всем тем, кого Космос раздавил и отбросил. На Луне их полно; одни изгнанники не могут уже выносить земное тяготение, других боятся как разносчиков инфекции с какой-нибудь далекой планеты, третьи оказались здесь потому, что люди слишком заняты передвижением границ своих владений, чтобы тратить время на свои поражения. Сестры носят космические скафандры и аптечки так же часто, как рясы и четки.
Однако им дано время и на созерцание. Ночью, когда блеск Солнца гаснет на две недели, ставни в часовне открываются и звезды смотрят сквозь пластиковый купол на пламя свечей. Они не мигают, а их свет холоден, как лед. Особенно часто приходит сюда одна монахиня, молясь о покое для душ своих близких. Настоятельница всегда старается, чтобы она могла присутствовать на ежегодной мессе, которую заказала перед тем, как принять обеты.
Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Kyrie eleison, Christe eleison, Kyrie eleison. [13]
13
Вечный покой даруй им, Господи, и свет вечный да воссияет им. Господи, помилуй, Христе, помилуй, Господи, помилуй.
В состав экспедиции к Сверхновой Сагиттарии входили пятьдесят человек и пламя. Экспедиция проделала долгий путь с околоземной орбиты, остановившись на Эпсилоне Лиры, чтобы забрать своего последнего участника. После этого она приближалась к цели поэтапно.
Парадокс: время является аспектом пространства, а пространство — времени. Вспышка произошла за несколько сотен лет до того, как на Последней Надежде ее увидели люди, участвовавшие в длящейся целые поколения программе исследования цивилизации существ, совершенно отличных от нас: однажды ночью они посмотрели вверх и увидели свет такой яркий, что предметы отбрасывали тени.