Фата-Моргана 3

Сборник

Слова потекли из губ Элоизы. Она повторила все точно, но – о чем умолчала?

– Очень хорошо. – Шили заколебался. – Если хочешь, передавай свой концерт дальше, но прекрати минут за десять до времени X. С этой минуты объявляется состояние готовности.

– Да, капитан. – Она не смотрела на него. Казалось, она вообще никуда не смотрит.

Его шаги раздались в коридоре и стихли.

– Почему он всегда повторяет одно и то же? – спросил Люцифер.

– Боится, – ответила Элоиза.

– ?

– Ты, наверное, не знаешь страха, – сказала

она.

– Ты можешь мне показать?.. Нет, не делай этого. Я чувствую, что это причиняет боль. Не хочу, чтобы тебе было больно.

– Я не могу бояться, пока твои мысли поддерживают меня.

(Ее заполнило тепло. В нем была радость, огоньки, пляшущие над Отцом-ведущим-ее-за-руку-однажды-летним-днем-когда-она-была-ребенком-и-они-пошли-рвать-полевые-цветы; огоньки над силой, мягкостью, Бахом и Богом.) Люцифер описал вокруг корабля широкий круг. Искры танцевали по его следу.

– Думай еще о цветах, прошу тебя.

Она попыталась.

– Они такие (образ настолько отчетливый, насколько это возможно для человеческого мозга, фонтан цветущих лучей, гамма в пространстве света). Но они очень нежные.

– Не пойму, как ты можешь понимать, – прошептала она.

– За меня понимаешь ты. Я не мог любить этих вещей, пока не появилась ты.

– Но у тебя было столько других. Я пытаюсь их почувствовать, но я не создана для того, чтобы понять, что такое звезда.

– А я – понять, что такое планета. Но мы можем касаться.

Щеки ее снова вспыхнули. Мысль покатилась, переплетаясь с маршевой музыкой:

– Потому я и явился, понимаешь? Ради тебя. Я воздух и огонь и не знал холода воды и твердости земли, пока ты мне их не дала. Я блеск луны над океаном.

– Нет, – сказала она. – Пожалуйста, не надо.

Удивление.

– Почему? Разве от радости больно? Ты не привыкла к ней?

– Я… думаю, что да, – она откинула голову назад. – Нет! Черт меня побери, если я начну жалеть себя!

– А почему ты должна себя жалеть? Разве весь мир не для нас? Разве он не полон солнц и песен?

– Да. Для тебя. Научи меня.

– Если ты взамен научишь меня… – мысль прервалась. Остался бессловесный контакт, который – как она предполагала – часто возникает между любовниками.

Она грозно взглянула на шоколадное лицо физика Мотилала Мазундара, стоявшего в дверях.

– Что вы хотите?

Его это удивило.

– Только посмотреть, все ли у вас в порядке, мисс Ваггонер.

Она сжала губы. Он больше, чем кто-либо на корабле, старался быть добрым с ней.

– Простите, – сказала она. – Я ни за что рявкнула на вас. Нервы.

– Мы все дошли до предела прочности, – улыбнулся он. – Это волнующее предприятие, но хорошо бы вернуться домой, верно?

Дом, подумала она. Четыре стены квартиры над шумной городской улицей. Книги и телевизор. Может, на ближайшей научной конференции она прочтет реферат, но потом никто не пригласит ее на прием.

Неужели я так ужасна, задумалась она. Я знаю, что не могу похвастать красотой, но стараюсь быть милой

и интересной. Может быть, слишком стараюсь.

– Не со мной, – заметил Люцифер.

– Ты другой, – ответила она.

Мазундар заморгал.

– Что вы сказали?

– Ничего, – торопливо ответила она.

– Я думаю над одним вопросом, – сказал Мазундар, чтобы поддержать разговору– Предположим, Люцифер подойдет очень близко к Сверхновой. Сможете ли вы по-прежнему поддерживать с ним контакт? Не слишком ли изменит частоту волн его мыслей эффект растяжения времени?

– Какое растяжение времени? – она с усилием улыбнулась. – Я не физик, а скромный библиотекарь, который, как выяснилось, обладает удивительными способностями.

– Вам не сказали? А я думал, что все знают. Сильное гравитационное поле действует на время так же, как огромная скорость. Грубо говоря, все процессы происходят медленнее, чем в обычном пространстве. Поэтому свет массивной звезды несколько краснеет. А масса ядра нашей Сверхновой равна массе трех солнц. Более того, оно достигло такой плотности, что сила тяжести на его поверхности доходит… в общем, невероятно велика. Поэтому по нашим часам ядро будет собираться в сферу Шварцшильда бесконечно долго, но для наблюдателя на поверхности звезды весь процесс занял бы совсем немного времени.

– Сфера Шварцшильда? Не могли бы вы объяснить? – Элоиза не сразу поняла, что вместо нее заговорил Люцифер.

– Если мне это удастся без математики. Понимаете, та масса, которую мы должны изучить, так велика и сконцентрированна, что никакая сила не превосходит гравитации. Ничто не служит противовесом. Таким образом, весь процесс будет продолжаться до тех пор, пока никакая энергия уже не сможет уйти. Тогда звезда исчезнет из вселенной. В действительности, рассуждая теоретически, уплотнение будет продолжаться дс рулевого момента. Конечно, как я уже сказал, с нашей точки зрения это будет продолжаться вечно. При этом теория оставляет в стороне вопросы квантовой механики, которые начинают играть роль в заключительной фазе. Эти вопросы еще плохо изучены. Надеюсь, экспедиция расширит наши знания. – Мазундар пожал плечами. – Во всяком случае, мисс Ваггонер, я задумался, не помешает ли нашему другу связываться с нами неизбежная смена частоты, когда он окажется возле звезды.

– Сомневаюсь. – По-прежнему говорил Люцифер: она была его инструментом и никогда прежде не знала, как хорошо, когда тобой пользуется тот, кто о тебе беспокоится. – Телепатия не волновое явление, она не может быть им, поскольку передача происходит мгновенно. Кроме того, расстояние не ограничено. Процесс имеет скорее характер резонанса. Мы оба, будучи настроены друг на друга, можем общаться через все пространство Космоса, и мне не знакомо такое явление, которое могло бы этому помешать.

– Понимаю, – Мазундар окинул ее долгим взглядом. – Спасибо, – смущенно сказал он. – Гм… я должен возвращаться на свой пост. Удачи. – И он торопливо выскользнул, не дожидаясь ответа.