Фата-Моргана 6 (Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
— Имеется некий потенциальный фактор X, — говорил Дарин за завтраком. — Мы не знаем, где его искать. Он может означать, например, высший уровень интеллекта, которого может достичь обезьяна. Мы изучаем каждое новое поколение обезьян и делим их на Х-1, Х-2, Х-3, а потом скрещиваем таким образом, чтобы получить побольше Х-1. Остальным двум группам мы вводим рРНК, полученную от первых Х-1. Через некоторое время получаем обезьян со способностями, более высокими, чем у начального Х-1, проводим переклассификацию и даем другим их рРНК, чтобы подтянуть остальных до их уровня. Все это находится под постоянным наблюдением, чтобы не допустить скрещивания безнадежных особей с лучшими, а кроме того, у нас есть контрольные группы, обучаемые и кормимые абсолютно так же, с одним только исключением: им Мы не даем рРНК. Благодаря
Леа смотрела на него с некоторым интересом. Он думал, что сумел наконец пронять ее, но тут она спросила:
— Ты знаешь, что у тебя совершенно седые виски? До последнего волоска.
Осторожно поставив чашку на блюдце, он улыбнулся ей.
— Увидимся вечером.
В двух остальных загородках находились шимпанзе, которых никто и никогда не пытался ничему учить и которые никогда не имели никаких контактов ни друг с другом, ни с человеком. Группе Адама давали ежедневно рРНК, полученную от самых способных обезьян, имевшихся в их распоряжении, а контрольная группа получала то же самое, но безо всяких добавок. Ее члены не успели еще овладеть техникой пользования фонтанчиком и пили только из текущего через загородку небольшого ручейка. Не знали они и того, что плоды, растущие на длинных тонких ветвях, можно сбить с помощью двух соединенных палок. Когда шел дождь, а купол был убран, они мокли под дождем или укрывались под мокрыми листьями. Группа же Адама уже давно построила под его руководством неуклюжий, но отлично выполняющий свою задачу шалаш.
Ставя машину, он заметил группу женщин, шедших к ограде. Пройдя прямо в кабинет и манипулируя кнопками и ручками на пульте; он повел экскурсию по коридорам, закрывая одни проходы и открывая другие, довел их до новейшей загородки, впустил вовнутрь и закрыл дверь, наблюдая за неудачными попытками выбраться наружу. Потом впустил туда шимпанзе, и улыбка на его лице стала шире, когда он увидел, как не-люди смешались со старыми женщинами. Часть потомства была черной и волосатой, часть розовой и безволосой, часть смешанной. Молодняк быстро рос, протягивая руки за своими порциями, становясь перед машиной, которая их непрерывно изучала и сортировала. Некоторых отсылали в камеры дезинтеграции, некоторых выпускали в мир.
Рявкнул клаксон, и Дарин заглушил двигатель. Когда вылез из машины, рядом остановился автомобиль Стю Эверса.
— Кажется, снова у нас эти летучие мыши, — сказал Стю, когда они вместе направились в лабораторию. — Что с малышом Дрисколлом?
— Ничего, — ответил Дарин. Стю знал, что мальчику давали человеческую рРНК и что до сих пор эксперимент не дал положительных результатов. Организм мальчика не мог сделать такого резкого скачка. На сегодня он проявлял полную нетерпимость к А-127. Отвергал его почти немедленно.
Из кабинета Дарий позвонил Келли и спросил о новых животных, которых осматривали накануне. Вытяжки из крови были уже готовы. Он просмотрел свои записи и выбрал особь, проявляющую интерес ко многим делам одновременно, но не заканчивающую ни одно из них. Келли обещала, что укол будет готов к часу.
Никто из связанных с проектом ученых не мог уже возразить, что способность к обучению у обезьян и людей, которым вводили рРНК малыша Дрисколла, стала явно меньше, у некоторых, очевидно, необратимо.
Дарий предпочитал не думать о реакции миссис Дрисколл, если когда-нибудь та узнает, для каких целей использовали ее мальчика. Рей села на край стола и заговорила, высокомерно цедя слова:
— Я бы могла сказать ей, доктор Дарин. Я сказала бы так: «Мне очень жаль, но вы должны держать своего кретина как можно дальше отсюда. Его кровь отравляет мозги наших обезьян». Верно, Дарин?
— Боже мой, что ты здесь делаешь?
— Изучаю, — ответила она. — Просто изучаю.
Позвонил Сто, напомнив, что через сорок минут нужно идти смотреть, как группа Адама справится с новым заданием. Дарин совершенно забыл об этом. Ночью в каждой из загородок повалили по одному дереву, так, чтобы стволом оно перегородило русло ручья. В одиннадцать должны были выключить фонтаны. В загородке Адама дерево преградило доступ воде у самого ограждения, вдали от построенного на берегу ручейка шалаша. Группа, которой не давали рРНК, уже начинала выказывать признаки жажды. Группа Адама пока ни о чем не знала.
Дарий
— Сегодня для них было слишком спокойно, — сказал Стю. Адам все время совершал обход, а прежде чем вернуться к остальным, почти час сидел на поваленном дереве.
Искусственное озеро все больше увеличивалось; вода в нем была грязной и выглядела непривлекательно. В десять минут двенадцатого по всей загородке было уже известно, что с водой произошло что-то плохое. Старшие шимпанзе пытались включить фонтан; сам Адам делал это несколько раз, стуча по нему палкой и ковыряясь в нем, но безрезультатно. Наконец он сел, глядя на бездействующее устройство. Один из молодых шимпанзе жалобно застонал. Он еще не хотел пить, просто был удивлен, а может, и встревожен. Адам недобро посмотрел на него, и шимпанзе тут же спрятался за Гортензию, которая оскалилась на Адама. Тот погрозил ей, а самка принялась искать у своего отпрыска. Когда тот снова заныл, наподдавала ему в бок. Молодой шимпанзе посмотрел на нее, на Адама, после чего сунул палец в рот и отошел в сторону. Адам по-прежнему смотрел на фонтан. Прошел час. Наконец Адам поднялся и направился к высохшему ручью. Тут и там виднелись лужи мутной воды. Остальные шимпанзе шли следом. Дойдя до места, где ручей вытекал из-под пластиковой стены ограждения, Адам снова сел на землю. Одно из молодых животных подошло к бассейну с грязной водой, коснулось поверхности, отдернуло руку, потом снова коснулось и наконец напилось. Еще несколько обезьян сделали то же самое. Адам продолжал сидеть неподвижно. В двенадцать сорок он ожил и, махая остальным самцам, подошел к дереву. С громким визгом и массой лишних движений они рванули ствол, потом еще раз и, наконец, сдвинули его в сторону. Вода хлынула в проход, залив обезьян. Две удрали, но две другие остались с Адамом, и первые вскоре вернулись.
Они все еще работали, когда Дарин уходил, чтобы не опоздать на встречу с миссис Дрисколл и ее сыном. Миссис Дрисколл приехала в десять минут второго. Келли оставила шприц с новым препаратом в небольшом холодильнике, стоявшем в углу кабинета. Дарин сделал Сонни укол, взял у него кровь и начал обследование. Временами Сонни даже сотрудничал с ним; это заключалось в том, что он брал рукой один из предметов, лежавших на столе, и бросал перед собой. Сегодня ему удалось очистить стол в течение десяти минут. Дарин сунул в руку леденец; Сонни тут же его выбросил. Дарин терпеливо продолжал давать ему все новые леденцы. Восьмой оставался в руке достаточно долго, чтобы Дарин довел ладонь до губ мальчика. Когда леденец исчез, Сонни открыл рот, ожидая следующего. Руки его неподвижно лежали на столе. Похоже, он вообще не понимал роли, которую они сыграли, перенося ко рту лакомый кусочек. Дарин попытался еще раз проделать то же самое, но на сей раз Сонни не желал ничего держать в руке.
Когда прошел час и Сонни начал выказывать явные признаки усталости, миссис Дрисколл сжала в своих ладонях руку Дарина. Глаза ее были полны слез.
— Вам удалось научить его есть самостоятельно. Хотя бы что-то, — сказала она срывающимся голосом. — Да благословит вас Бог, доктор Дарин! Да благословит вас Бог!
Она поцеловала его руку и торопливо отвернулась, чтобы он не заметил бегущих по щекам слез.
Келли явилась сразу после их ухода.
— Слышали новость? Адам строит собственную дамбу, — сказала она, забирая кровь на исследование.
Дарин молча смотрел на нее. Неужели перелом? Он торопливо бросился наружу. Ему показалось, что у окон собрались все работники института. Он заметил Стю и через мгновение был уже рядом с ним. Ручеек неторопливо тек по своему старому руслу, однако нигде не был глубже полуметра. Отчетливо виднелось его дно — местами каменистое, местами выстланное песком. Адам вместе с остальными собирал камни в единственном, идеально подходящем для этого месте, недалеко от шалаша. Возводимая ими дамба имела полметра толщины и находилась примерно в полутора метрах от стены и в пяти от окна, у которого стояли Стю и Дарин. Когда строительство было закончено, Адам оглянулся, и Дарину показалось, что глаза шимпанзе на мгновение взглянули прямо на него. Позднее он узнал, что почти все испытали то же самое, когда эти черные глаза смотрели в другие, тоже наделенные разумом.