Фата-Моргана 8 (Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
До сих пор их нашли всего столько, чтобы обеспечить бессмертие ста или двумстам людям — никто точно не знал скольким. Они могли давать свою бесценную кровь только в небольших количествах, и из нее получали ничтожные части гамма-глобулина, содержащего иммунизирующий агент. Даже применяя самое точное дозирование, приходилось ограничивать доступ к вакцине очень небольшим числом самых необходимых людей. Так поступали еще и потому, что иммунизация имела временный характер и сохранялась от тридцати до сорока дней. Если же удастся синтезировать протеины крови…
Он медленно шел к выходу на улицу, минуя размещенные
Здание клиники боком касалось стены Медицинского Центра. Напротив возвышалось высокое ограждение завода, производящего бронированные машины, экспортировавшиеся потом в пригороды. Именно отсюда Центр получал свои санитарные машины. Чуть дальше находилась вторая, меньшая пристройка, и на ее крыше красовалась неоновая надпись: ЗАКУПКА КРОВИ. У входной двери висело еще одно, меньшее объявление: «Сегодня платим 5 долларов за пинту».
Уже через несколько минут техники банка крови будут трудиться в поте лица, вонзая иглы в покрытые шрамами вены предплечий рабочих, которые после знаменующего конец работы свистка начнут проходить через лабораторию, расходуя свои жизненные силы. Многие из них вернутся еще до того, как пройдут две недели, другие, менее многочисленные, — через два месяца. Избавиться от них невозможно, они будут делать все: торговать удостоверениями личности, сдирать кожу с внутренней стороны предплечий, чтобы замаскировать след недавнего укола, клясться, что шрамы остались после инъекций антибиотиков…
А потом они одним глотком выпьют апельсиновый сок — некоторые дети сдавали кровь только потому, что никогда прежде не пили сока — схватят свои пять долларов и помчатся к ближайшему торговцу нелегальными антибиотиками и другими лекарствами.
Или отдадут их знахарю, чтобы смазал бальзамом какого-нибудь пожилого инвалида или пробормотал заклинания над умирающим младенцем.
Ну что ж, граждане тоже нужны, об этом не следует забывать. Они представляли собой огромный источник иммунологических препаратов, а сами были отданы на милость различных болезней, возникающих от нужды, невежества и грязи. Благородные нуждались в гамма-глобулине своих граждан, в их антителах. Благородным требовалась сыворотка крови, которую производили тела граждан, вакцины, производимые благодаря реакциям их организма.
За банком крови стена Центра резко поворачивалась, и дальше начинался город. Город не умирал, он уже был мертв.
Деревянные дома превращались в груды гниющих развалин, доходные дома рассыпались, и лишь кое-где стояли фрагменты стен. Стены из алюминия и магния были поцарапаны и побиты, повсюду царило запустение. Однако, подобно тому, как свежие побеги пробивают в лесу слой мертвых листьев, так и город рождался снова. Из досок, собранных на свалках, строили двухкомнатную хибару; за руинами доходного дома стоял кирпичный домик, а металлические стены превратились в ряд шалашей.
Замкнутый круг, подумал Гарри. Из смерти рождается жизнь, кончающаяся гибелью. Только человек может вырваться из него. От предыдущего города остались только окруженные заборами заводы и обширные комплексы
Зазвучали свистки разных тонов и громкости, создавая удивительный, пугающий контрапункт, гармонирующий с видом заходящего солнца. Было в этом что-то первобытное и возбуждающее, что-то напоминающее дикую церемонию с целью умолить богов вернуть солнце.
Ворота свернулись, открыв отверстия в стенах завода, и рабочие хлынули на улицу — мужчины и женщины, дети и старики, слабые и сильные. Они были чем-то похожи друг на друга: оборванные, грязные и испуганные — жители города. Им бы надо чувствовать себя несчастными, но обычно они были веселы. Если от реки еще не тянуло смогом, они смотрели вверх, на голубое небо, и смеялись без причины. Дети под ногами родителей играли в пятнашки, крича и смеясь, и даже старики снисходительно улыбались.
Это здоровые благородные всегда были степенны и озабочены. Что ж, это вполне понятно: те, что живут в неведении, могут веселиться. Гражданам незачем переживать о здоровье или бессмертии. Впрочем, это просто превосходило возможности их понимания. Они появлялись, как поденки, чтобы беззаботно полетать и умереть. Знание же несло с собой заботы, за бессмертие требовалось платить.
Настроение Гарри улучшилось, когда он подумал об этом. Видя толпы граждан, не имевших ни малейшего шанса на бессмертие, он сразу понимал свое превосходство. Его воспитывали на пригородной вилле, вдалеке от болезней и отвратительных испарений города, с младенчества ему был обеспечен тщательный медицинский контроль. За его спиной были четыре года средней школы, восемь лет обучения медицине и почти три года интернатуры.
В борьбе за бессмертие это давало ему явное преимущество, и он считал, что беспокойство и тревога — справедливая цена за это.
За стенами взвывали сирены, и Гарри повернулся. Ворота Медицинского Центра свернулись.
Сначала выехал эскорт на мотоциклах. Люди на улицах разбегались под стены, оставляя свободной полосу посреди мостовой. Полицейские небрежно проехали рядом с ними — здоровенные парни с фильтрами в ноздрях, надменностью в прикрытых очками глазах и с револьверами, висящими на бедрах. Полицейский — это да! — подумал Гарри. И если приписываемые им успехи у женщин только на одну десятую соответствовали истине, не было женщины — начиная с гражданки и кончая дамами из пригородов — которые могли бы устоять перед ними.
Ну что ж, пусть развлекаются. Он выбрал более безопасный и верный путь к получению бессмертия. Немногие полицейские добились его.
За мотоциклистами появилась санитарная машина. Ее бронированные люки были закрыты, автоматическое сорокамиллиметровое орудие нервно искало цель. Позади ехала на мотоциклах очередная группа полицейских. Внезапно над колонной появился вертолет, что-то сверкнуло в лучах солнца и превратилось в ряд небольших округлых предметов, отделяющихся от машины и падающих на улицу. С тихими хлопками они лопались один за другим, ложась вдоль всей колонны. Полицейские повалились на мостовую, как марионетки, у которых перерезали ниточки. Сила инерции еще тащила их вперед, а мотоциклы затормозили и останавливались.