Фата-Моргана 8 (Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
Комната впечатляла богатством обстановки, однако Гарри предпочитал модерн двадцатого века. Его чистые линии, стеклянные и хромированные части производили приятно эстетическое впечатление. Кроме того, это был стиль зарождения медицинской науки — периода, когда человечество начало понимать, что хорошее здоровье — это не случайность, что его можно купить, если люди захотят за него заплатить.
Гарри уже приходилось видеть декана Мока, но он не разговаривал с ним.
Его родители не могли этого понять, считая, что раз он врач, то тем самым равен по рангу всем работникам Медицинского
Декан его не знал. Одетый в белую блузу, он сидел за столом, изучая бумаги Гарри, проецируемые на вкладке из матового стекла.
Черные волосы декана начинали редеть, ему было почти восемьдесят, хотя выглядел он моложе. Он был из хорошей генетической линии и имел репутацию отличного врача. Протянет еще лет двадцать, подумал Гарри, даже без уколов долголетия. Разумеется, к тому времени, принимая во внимание его должность и достижения, ему наверняка дадут отсрочку.
Мок вдруг взглянул вверх, и Гарри опустил глаза, но все-таки успел заметить в глазах Мока что-то вроде страха или отчаяния.
Этого Гарри понять не мог. Налет действительно был дерзким, под самыми стенами Центра, но ведь в этом не было ничего нового. Налеты уже бывали и наверняка будут совершаться и дальше. Если появляется что-то ценное, неблагонадежные люди пытаются это украсть. Во времена Гарри такой ценностью были лекарства.
Мок наконец заговорил:
— Значит, ты видел этого человека? Ты мог бы опознать его, если увидишь снова или если тебе покажут хороший солидограф?
— Да, сэр, — ответил Гарри. Почему Мока так взволновало это дело? Ведь он уже рассказывал обо всем главному врачу и коменданту полиции.
— Ты знаешь губернатора Вивера? — спросил Мок.
— Бессмертный!
— Не в том дело, — нерешительно прервал его Мок. — Ты знаешь, где он живет?
— Во дворце губернатора. Сорок миль отсюда, почти строго на запад.
— Да, да, — сказал Мок. — Ты отнесешь ему известие. Известие. Груз похищен. Похищен. — Мок имел обыкновение нервно повторять слова, и приходилось слушать внимательно, чтобы не потерять нить рассуждений. — Пройдет неделя, прежде чем мы подготовим следующий транспорт, неделя. Не знаю, как мы сумеем его доставить. Не знаю. — Последние две фразы Мок пробурчал себе под нос.
Гарри пытался понять, для чего все это. Отнести губернатору известие?
— Почему вы не позвоните ему? — бездумно спросил он.
Вопрос вырвал Мока из задумчивости.
— Подземные провода перерезаны. Перерезаны. Нет смысла их чинить. Люди, которых мы посылали для этого, гибнут, и даже если им удается, на следующую ночь провода перерезают снова. Радио и телевидение глушатся. Приготовься. Тебе придется поспешить, чтобы добраться до юго-западных ворот до комендантского часа.
— Но ведь меня впустят, — если я покажу пропуск, — сказал Гарри, ничего не понимая. Спятил он, что ли?
— Я тебе не сказал? Не сказал? — Мок провел рукой по лбу,
Только теперь Гарри понял смысл приказания декана.
— Но мой район…
Мок нетерпеливо махнул рукой.
— Губернатор может сделать для тебя больше, чем дюжина комиссий. Больше.
Гарри закусил губу и начал перечислять, загибая пальцы.
— Мне понадобятся: фильтры в нос, малый медицинский набор, пистолет…
Мок покачал головой.
— Ни в коем случае. Это не будет соответствовать твоей роли. До дворца губернатора ты доберешься не потому, что будешь хорошо защищаться или лечить свои раны, а потому, что будешь хорошо изображать гражданина. День или два без фильтров не уменьшат твоей продолжительности жизни. Ну как, доктор? Пройдешь?
— Клянусь бессмертием! — взволнованно ответил Гарри.
— Хорошо, хорошо. И еще одно. Ты возьмешь с собой людей, которых видел в приемной. Мальчика зовут Кристофер, старик называет себя Пирсом. Он что-то вроде знахаря. Губернатор просил прислать его.
— Знахаря? — недоверчиво спросил Гарри.
Мок пожал плечами. По его лицу можно было понять, что он считает это восклицание бестактным, но Гарри не мог остановиться и продолжал:
— Если бы устроили пару показов для этих обманщиков…
— То клиники были бы еще более забиты, чем сейчас. Сейчас. Они играют положительную роль. И кстати, что мы можем сделать? Он не называет себя врачом, говорит, что он целитель. Не применяет лекарств, не оперирует, не дает советов… К нему приходят больные, и он их касается. Касается их. Можно ли это назвать врачебной практикой?
Гарри отрицательно покачал головой.
— А что делать, если больные уверяют, что излечились? Пирс ничего подобного не говорит. Ничего. Он не берет никаких гонораров. Никаких. Если больные ему благодарны и хотят что-то дать, кто может им запретить?
Гарри вздохнул.
— Мне нужно будет спать, и они убегут. Мок насмешливо улыбнулся.
— Слабый старик и мальчик?
— Девушка довольно проворна.
— Марна? — Мок полез в ящик стола и вынул серебряный обруч, состоящий их двух половинок, соединенных шарниром. Он бросил его Гарри, тот подхватил обруч и осмотрел.
— Это браслет. Надень его.
Действительно, выглядело это как браслет. Гарри пожал плечами, надел его на запястье и защелкнул. Сначала ему показалось, что он слишком велик, но внезапно браслет сжался. Кожа под ним начала чесаться.
— Он настроен на браслет, который сейчас на руке девушки. Настроен. Когда она будет от тебя удаляться, запястье у нее начнет зудеть, и чем дальше она уйдет, тем сильнее это будет. Так что вскоре она вернется. Я бы надел такие же браслеты мальчику и старику, но они действуют только парами. Парами. Если кто-то попытается снять браслет силой, девушка умрет. Умрет. Браслет соединен с нервной системой, и ключ только у губернатора.