Fata morgana (Мираж)
Шрифт:
– Но, мама, куда ты. Там отец…- Она протянула свободную руку в сторону кабинета.
Однако, Амелия не обернулась, продолжая свой путь.
– Шшш, доченька моя, тихо. Ему я уже не смогу помочь, - на этих словах, голос женщины дрогнул, но она быстро овладела собой.- А тебя я успею спасти. Я увезу тебя туда, где они не найдут, никто не найдет.
Оливия пыталась сопротивляться, она не хотела уезжать, не хотела прятаться. Она не хотела убегать без Габриеля. И вообще, не была уверена, что стоит убегать.
Наверное, у матери шок, она не осознает, что делает.
Оливия схватилась за книжный шкаф, в попытке остановить мать.
– Мама, подожди, мы должны дождаться Марка, и позаботится об отце, зачем ты спешишь? Скоро все вернутся. Габриель вернется. Стой, мама, я никуда не пойду без него.
– И она вцепилась в шкаф со всей силы.
– Ты будешь делать то, что я говорю, Оливия, ты ничего не знаешь, - Амелия повернулась к ней с яростью, - и уже достаточно натворила. И я не допущу еще и твоей смерти. Ты пойдешь со мной.
И, видя, что девушка не собирается следовать за ней по доброй воле, со всей силы влепила той пощечину. Оливия отлетела, от неожиданной силы удара, и почувствовала, что ее голова наткнулась на что-то острое и твердое, очевидно, угол шкафа.
Я не хочу, я не могу уйти без него… хваталась она за мысли в ускользающем сознании. Но ей не удалось удержать их, и чернота заполнила голову девушки…
* * *
Оливия, с криком проснулась. Но тут же поняла, что это был лишь сон. Она почувствовала крепкие руки Габриеля, обнимавшие ее. И ощутила влагу на своих щеках.
– Что такое, соколенок?
– Успокаивающе прошептал мужчина, стирая слезы с ее щек.
– Снова кошмар?
Девушка кивнула, и положила голову ему на грудь.
– Кошмар, - тихо произнесла она, - только, я думаю, что кошмар из прошлого.
Габриель поднял пальцами ее подбородок и вопросительно посмотрел в глаза.
– По-моему, я вспомнила, что произошло в тот вечер, когда умер отец.
– Не отрывая взгляда, прошептала она.
Он приподнял одну бровь и, слегка, погладил пальцем щеку девушки.
– Хочешь рассказать, милая?
– Да, наверное, хочу.
– Оливия всей щекой прижалась к этим теплым пальцам, дарящим ощущение покоя.
Затем, она села в постели, в которую, как легко было предположить, ее перенес Габриель после того, как Оливия заснула. И с удивлением обнаружила, что на ней нет ничего, кроме белья и мужской рубашки, которая, судя по запаху, принадлежала Габриелю. Увидев ее удивление, Габриель объяснил:
– Я хотел, чтобы тебе было удобно, соколенок. Но не решился оставить одну в комнате, чтобы забрать твои вещи у Мадлен. И, насколько я помню, ты всегда питала слабость к моим вещам.
– Он хитро улыбнулся.
Чтож, ей было очень удобно, с этим не поспоришь.
Оливия рассказала Габриелю свой сон, все, не упуская даже информацию о том, что ее отец, как она думала, пытался убить его. Но мужчина, к ее удивлению, воспринял это довольно спокойно.
– Мне все равно, что было, соколенок, ему ведь не удалось,
– Он подмигнул ей.
Зато, история о незнакомце в коридоре, вызвала гораздо более сильную реакцию с его стороны. Он сжал девушку, и, рыча и проклиная все на свете, поклялся, что не позволит ей больше никуда выходить одной, мало ли, что могло быть на уме у этого "гостя". В ответ на такое заявление, девушка возмутилась ограничением ее свободы передвижений. И, решив использовать все методы убеждения, просто поцеловала его, чтобы сбить с толку и поразить своими аргументами.
Чтож, резюмировала девушка спустя какое-то время, нежась в ощущении бесконечного счастья, в какой-то степени, ее подход сработал. Вот только, она не учла, что, когда Габриель ответил на ее поцелуй, и его руки сорвали с нее, столь аккуратно и заботливо одетую им, рубашку - все аргументы вылетели из ее головы. Надо будет запомнить, на будущее, решила она, и заснула, на этот раз без всяких кошмаров.
Глава 6
Утро началось со скандала. Ну, может и не скандала, но шумных препирательств - хватало. Проблема состояла в том, что Оливия отвыкла сообщать кому-то о каждом своем шаге, что раньше делала весьма охотно. Габриель же, ранее не предъявлявший подобных требований, теперь отказывался выпускать ее из комнаты, если он не идет с ней.
– Да пойми же ты, Габриель. У меня есть работа, друзья, дела. Мы же с Мадлен не знали, что я обладаю достаточными средствами. Мама, как-то не удосужилась сообщить нам номер моей кредитки.
– Оливия честно пыталась быть сдержанной. Она даже, не очень удачно, старалась не повышать голос.
– И я не могу заявиться на работу в твоем сопровождении. Я только сообщу, что увольняюсь, и быстро вернусь.
Все равно, тебя бы не пустили в кабинет директора. Неужели это сложно понять?
Габриель поднял бровь, словно говоря: " Да ты что, и кто меня остановит?" Оливии захотелось расцарапать ему лицо от злости, но, хоть он бы и позволил ей это, она сомневалась, что получит удовольствие от созерцания результатов своих действий. Она опять начала его уговаривать.
Но мужчину ей убедить не удалось. Он так же спокойно стоял возле двери, не желая ее выпускать, пока она не смирится с неизбежным.
Он даже внес свое предложение:
– Просто позвони, все равно ты их больше не увидишь, или вообще, не сообщай, какая разница?
Нет, она все - таки, может не сдержаться.
Положение Оливии, так же, осложнялось отсутствием какой-либо одежды. Очевидно, предвидя ее сопротивление, Габриель куда-то задевал ее вещи, и делал вид, что слыхом не слыхивал ни о какой одежде. Так что, сейчас девушка гордо дефилировала по комнате в белье и его рубашке, на которой, к сожалению, не осталось ни единой пуговицы, опять-таки, его стараниями. И, только представьте себе, этот нахал, наотрез отказался дать ей еще одну свою рубашку, заявив, что у него их всего три.