Шрифт:
Анвар Сабитов
Фата времени
Археологическая разведка плато Адрара была завершена. Оставался день, чтобы упаковать самые важные находки и закончить археологическую карту местности.
Приколотые гвоздями звезд к хрустальной сфере, высоко в небе раскрыли бутоны черные цветы ночи. Тьма быстро опускалась на застывшую в ожидании пустыню. Участники экспедиции расположились вокруг неяркого пламени. Анна Василевская посмотрела на консервную банку с горящим маслом и вздохнула. Прошло два года после окончания аспирантуры, но этот поход в пески для Анны был уже третьим и самым интригующим. Теперь продолжать работы в центральном районе Сахары будут другие. Анне хотелось остаться, но она как
– Итак, Анна Казимировна, - бодро сказал Александр Воеводенко, фотограф группы, - завтра прощаемся с драгоценной вашему сердцу пустыней...
Александр сопровождал Анну во всех ее экспедициях. Причину устойчивого интереса страстного любителя фотографии и кино к загадкам истории знали. Воеводенко побулькал термосом и, прижав его к груди, сказал:
– Осталось дождаться Галактионыча. Потом торжественный ужин и на покой. Куда он запропастился?
– Вы бы, рыцари термоса и покоя, подумали, как завтра обойтись без рабочих. Наши берберы исчезли сразу после завтрака и больше не вернутся, а дел у нас еще много!
– озабоченно проговорила Анна Казимировна.
Шорох щебня со стороны палаток вспугнул молчание. Острый луч фонаря скользнул по причудливо изогнутым веткам баобаба, и к костру подошел Рустан Галактионович, специалист по этнографии Северной Африки и переводчик экспедиции. Василий Гольцов тотчас расстелил рядом с собой шкуру.
Этнограф присел на овчину и, покосившись на Александра, обнявшего термос, тихо произнес:
– Это вы распугали берберов? Кочевники сегодня сменили стоянку, и этому виной мы...
– А я гадаю, куда пропали рабочие. Странно, почему они не предупредили? Ведь я им не успела заплатить за последнюю неделю.
– Анна Казимировна вопросительно посмотрела на этнографа.
– Где их искать?
– А чего их искать? Нужны деньги - пусть сами идут, - отозвался шофер Василий, которого все проблемы экспедиции интересовали больше, чем техническое состояние его разбитого грузовика.
– Я вот часто задумываюсь над тем, как плохо мы знаем прошлое, заговорил Рустан Галактионович, - во многом, конечно, потому, что пращуров не отягощали мысли о том, как сохранить для нас сведения о событиях. Но в преданиях и легендах, оставшихся от их прошлых поколений, доносятся отзвуки былого. И, можно сказать, время повенчалось с историей и заперло ее на женской половине дома. Так поступали в мусульманских семьях в прошлом. Взгляд чужого мужчины не должен был касаться лица жены. Но мы-то для истории не чужие, мы можем и хотим видеть ее лицо.
Рустан Галактионович выключил фонарь, закурил и продолжал:
– Попробуйте-ка представить себя без детства, юности, без мечты. Что останется? Я старше каждого из вас и, возможно, острее чувствую, как прошлое манит к себе.
Василий оглянулся на Александра, задумчиво смотревшего на темно-бронзовый наконечник стрелы в руках Анны Казимировны, воспользовался паузой:
– Наконец я понял, чем объяснить привязанность к археологии нашего знаменитого кинооператора. Он почувствовал зов чужой жены...
– Ценю юмор, - улыбнулся Рустан Галактионович, - отношение к истории, как лакмусовая бумажка. Я его называю критерием разумности... Помните вчерашнюю находку Анны Казимировны? Километрах в тридцати от дороги колесниц?
– Десять скелетов в полном боевом вооружении? И верблюды. Бронзовая культура?
– напомнил молчавший до сих пор худощавый этнограф Борис Владимирович, знаток ушедшего искусства Черного континента.
– Да, да, Борис Владимирович! То, что нас так обрадовало, испугало наших друзей-кочевников, - сказала Анна Казимировна.
– Места эти в далекие времена принадлежали бафурам. Загадочному народу,
– Обнаруженное нами погребение в истории племени лемтуна связывается с бафурами, - добавил Рустан Галактионович.
– Это я узнал сегодня от шейха племени. Кстати, рабочие, помогавшие нам, говорили, что Лахбиб - потомок пророка и обладает барака - святой благодатью. Якобы способен творить чудеса, в том числе убивать неугодных аллаху на расстоянии без оружия. Святой шейх заметил, что подобные "способности" имели древние бафуры. Возможно, корни генеалогического древа шейха восходят к этому народу. И пророк ни при чем.
– И вы верите в эту мистику?
– возмущенно спросил Александр, непоколебимо считавший истиной только то, что можно увидеть глазами и снять на кинопленку.
Рустан Галактионович улыбнулся:
– Не спешите с выводами, молодой человек. Вы бы посмотрели, как он сегодня передо мной появился. Ночью в песках ящерицу слышно за сотню шагов, а тут - никакого шума, словно шейх - тень самого аллаха. Подошел совсем неслышно.
Он поднял огонь и поднес к погасшей сигарете.
– Да, кстати о мистике, - выступил вперед Василий.
– Я где-то читал или от кого-то на базе слышал о фее. Будто бродит по здешним барханам вечно молодая девушка божественной красоты. Одета она в необычную голубую тунику с длинными широкими рукавами. Фея всемогущая и очень добрая. Появляется она там, где нужно помочь несчастным влюбленным.
Василий с театральным вздохом обнял нахмурившегося Александра.
– Что еще, Рустан Галактионович, сообщил вам невероятный и загадочный шейх?
– Анна не обращала внимания на Гольцов а.
Бледные оранжевые тени пробежали по лицам и одежде людей. В неверном свете группа у костра приобрела вид измученных долгим переходом арабов-кочевников, наконец добравшихся до колодца.
– Вас, конечно, прежде всего интересует причина дезертирства рабочих. Час назад шейх Лахбиб поведал мне легенду своего племени. Легенда оказалась столь интересной, что я записал ее на пленку. Итак, слушайте. Рустан Галактионович сложил по-восточному на груди руки.
– Отвечать вам будет сам шейх. Безусловно, я буду синхронно переводить. "...Это случилось в те далекие времена, когда Адрар еще не стал для арабов родиной. Говорят, что у жителя пустыни нет родины в привычном, традиционном для европейца понимании. Кочевник всегда относился к барханам с большей любовью, чем белый человек к своим лесам и рекам. В далекое время воины лемтуна захватили на дороге богатый караван, шедший с юга. Много пудов золота и слоновой кости бросили воины к ногам вождя и его любимой дочери Амриты. Они побили тех, кто сопровождал караван, но сохранили жизнь одному из тех, кто сопровождал ценный груз к северному морю. Это был раб. Его не заковали в колодки: куда он убежит в пустыне?!
Невольник оказался искусным художником. На небольшой наковальне, врытой в землю, делал украшения из золота. А под бронзовым резцом рождались на слоновой кости волшебные узоры. Восторженно наблюдала за работой мастера дочь вождя Амрита. И она полюбила этого раба.
Но скоро настал день, когда всесильный вождь пообещал выдать свою дочь лучшему воину племени, тому, кто докажет свою силу, ловкость и храбрость. Был назначен день игр. Все собрались возле палатки вождя.
Но воины знали, что во всем Адраре нет равных телохранителю вождя Тахару. Это был красавец с горящими беспощадностью глазами льва, он смотрел на воинов, окруживших площадку поединка. Сильные, ловкие, бесстрашные в бою, они сейчас видели лишь пыль у своих ног: боялись Тахара. Никто не хотел потерять жизнь под ударом его меча.