Фатальная миссия
Шрифт:
Молчун-2 подобрался, ковыляя, к обрыву, захлопал раскидистыми крыльями и толкнулся. Провалившись на десяток метров, он все же поймал восходящий поток и стал подниматься в небо. Техника полета ему сначала не показалась: постоянно приходилось лавировать, удерживаясь над потоком, да и скорость оставляла желать лучшего. Но со временем приноровился и даже стал получать удовольствие от кругового парения над островом при минимальных затратах мышечной энергии.
– Что, балдеешь там, под небесами?
– завистливо одернул его по ментальной связи Молчун-1.
– О деле и думать забыл?
–
– парировал счастливец.- Сейчас балдели бы вчетвером и, кстати, могли провести разведку окрестностей сразу во все стороны света. Хотя... пожалуй, перспективным является лишь одно направление: северо-западное. Там виден протяженный обрывистый берег, вероятно, материковый. А по другим азимутам - только океан без конца и края. Впрочем, кое-где есть островки, но нам, я полагаю, они не интересны?
– Будет тебе балаболить, мелкота, определился с направлением - так маши крыльями!
– Ничего-то ты в орлином полете не понимаешь, брюхан. Орлу достаточно шевелить кончиками крыльев и его несет туда, куда он пожелал. Неужто тебе осьминог зенки чернилами залил?
– Все я вижу, - примирительно буркнул Молчун-1.
– Хотя и не представляю.
– Местность, я тебе скажу, преотвратная, - вел ментальный репортаж Молчун-2.
– На берегу голые раскаленные скалы, а в глубине материка они перемежаются с песчаными барханами. Только в расщелинах есть какая-то растительность. Неужели здесь может кто-то жить? А ведь, пожалуй, живут - вот расщелина побольше и зелень в ней погуще, под ней видны редкие лачуги, около них копошатся дети, собаки, куры, старик что-то втолковывает ослу... Эх, люди, до чего жалкие созданья!
– Лети дальше, царь поднебесья, и молись, чтобы по курсу не оказалось менее жалкого человечка, оснащенного винтовкой с оптическим прицелом, который может сверзить тебя в пыль только из желания развеять свою скуку...
– Ну это вряд ли, я все же орел не настоящий: пропущу пулю через себя и все дела... О, вот за грядой барханов тропа и на ней цепочка из длинноногих и длинношеих двугорбых мохнатых животных с погонщиками меж горбов. Как же их называют...кэмел, дромадер, верблюд... да, верблюдов. Ну и важные твари! Не идут, а шествуют, без видимых усилий, только ходули переставляют да боками пошевеливают. А морды, морды-то какие презрительные... Чудо как хороши!
– Лучше опиши погонщиков, - пресек неуместные восторги собрат.
– Да какие-то невзрачные, закутанные с ног до головы в серые пыльные хламиды, лиц не разобрать. И все молчат, даже почти не шевелятся.
– Что ж, вероятно, надо лететь вдоль караванной тропы и она выведет к значительному поселению. Может там удастся понять, что это за народ и страна и не знаем ли мы с тобой местный язык? Если же знаем, то вполне может оказаться, что с их президентом нас и посылали разобраться. Так что вперед и вниз, а там...
– Значит, арабы...- неспешно раскидывал мозгами Молчун, колыхаясь в прибрежных водах в форме гигантской медузы, что позволяло беспрепятственно наращивать фотосинтезом массу и энергию.
– Что же я знаю об арабах? Их чертовски много, они экспрессивны, а главное, расселены по многим странам. В какой же из арабских стран может находиться наш резидент-президент? Впрочем, это еще не факт: знание мной арабского языка, наша высадка возле Аравии (четко я определился
А если пойти от обратного, то есть от арабских имен - не всплывет ли формула? Какие же арабские имена на слуху: Гарун аль Рашид, аль Бируни, аль Низами... Все на аль получаются... Так ведь и в формуле что-то похожее на "аль" было! Или "эль"? Тогда к латинянам ближе: эль Доминго, эль Пасо, эль Борхес... Последнее совсем созвучно, есть такой химический элемент: бор! В то же время посадка бота была явно аварийной, то есть отклонение от курса могло иметь место. Но насколько значительное?
Так менжевался ущербный пришелец с далекой Гидры в изумрудно-аквамариновых водах, прогреваемых почти отвесными лучами солнца, менжевался и наращивал, наращивал массу. А под вечер решил, что следует действовать последовательно: с того конца, что рядом. То есть прозондировать мир арабский, а далее по ситуации. И еще решил, что лучше действовать в компании из двух-трех существ, для чего нарастить массу до 200-250 кг.
Глава третья
в которой появляются Андрей, Катя и верблюд.
И вот настал тот волнительный день, когда Молчун положил себе выйти на берег и внедриться в людское сообщество. К берегу он придрейфовал в виде группы медуз, но прежде чем начать трансформацию в арабов, создал "чайку", взмывшую над побережьем в качестве разведчика. И не напрасно! С высоты птичьего полета "чайка" обнаружила мчащуюся в облаке пыли именно к данному участку берега кавалькаду. Сначала ни состав, ни смысл ее были Молчуну непонятны. Наконец он разглядел, что впереди на верблюде, вцепившись в горбы, мчатся два седока и что это мужчина и женщина в европейских одеждах. А следом галопируют шесть арабов в черных бурнусах, на черных конях, которые постепенно настигают европейцев, охватывают их в полукольцо и гонят к берегу. Молчун вспомнил основные сведения об арабском менталитете и посочувствовал обреченным беглецам: если они были уличены в прелюбодействе или просто нарушили какие-то приличия, кара их ждет несуразно жестокая.
Тем временем погоня почти завершилась: верблюд выбежал на береговой обрывчик и встал - как ни понукали его седоки. Тут же, гортанно крича, подскочили арабы, и двое из них, прыгнув с коней, поспешили к беглецам. Вдруг европейцы стремглав кинулись на шею верблюда, с нее на кромку обрыва, с обрыва на пляж и, схватившись за руки, бросились в воду! Арабы дружно выругались, погарцевали на обрыве, но в океан сигать не стали, а рассредоточились вдоль берега в ожидании неминуемого конца: либо пловцы повернут где-то к берегу, либо выбьются из сил и утопнут.
Плыть бедолагам пришлось как раз через омедузенного Молчуна. Ядовитых стрекал у него, конечно, не было, но пловцы инстинктивно пытались уворачиваться от студенистых тел.
– Андрюша!
– слабо воскликнула по-русски молодая женщина.
– Какой в этом смысл?
– Плыви, Катенька!
– отозвался ее сотоварищ, мужчина лет сорока.
– Если дадимся им в руки, тебя забьют камнями, а обо мне и говорить нечего...
– Мне так жаль, - покаянно молвила Катя.
– Ведь это я тебя совратила...