Фатальная миссия
Шрифт:
– Что ты разнервничалась, трясогузка?
– запросил по ментальной связи Большой Молчун, только что трансформировавшийся в верблюда и потому не воспринимавший любовный акт.
– Да так, рыб гоняю, - смалодушничала "чайка".
– Во дури-то у тебя еще... Давай, лети к влюбленным и дай знать, когда мне можно будет к ним подойти.
"Чайка" взмыла над обрывом, зависла и сообщила:- Уже можно, лежат рядом без сил и чувств.
– Андрей, я слышу шаги, - всполошилась Катя.
– Тяжелые. Ой, это наш верблюд! Точно наш: вот пятно белое на боку, залысины и копыта все сбитые!
– Катя, верблюды долго могут обходиться без пищи, а нашего мы из стойла увели, где его наверняка и поили и кормили. Странно, почему арабы его с собой не забрали... И где он на самом деле был: мы, вроде, все окрестности с тобой оглядели.
– Наверное, под обрывом. Спрыгнул за нами и лег в расщелину, вот его и не приметили. Или приметили, но не смогли, не успели назад вытащить: что-то ведь их спугнуло?
– Это да, спугнуло. Пожалуй, что наши дельфины. Арабы же видели, как мы лихо помчались в океан. Приняли за вмешательство Аллаха, испугались и убрались. Может и вообще от нас отстанут...
– Хорошо бы... Только Азиз вряд ли успокоится: как же, ведь его оскорбили и ограбили, первую жену увели...Трех оставшихся ему, конечно, мало. Хоть не такой он и самец, с одной кое-как управляется. В студенчестве, правда, ко мне пылал, ласки, слова и подарки расточал. Тем и пленил. Да еще экзотикой этой долбаной: море, пальмы, фонтаны, гарем... Вот и попала в настоящий гарем: туда не ходи, сюда ходи, в глаза мужчинам не смотри, будь незаметной на людях. Еле умолила его разрешить быть переводчицей на больших приемах в русском консульстве в Адене. Ведь совсем от безделья и невостребованности измаялась...
– Тут он промашку дал, твой Азиз. Если быть жестким собственником, то до конца.
– Ты тоже, тоже такой собственник?
– Нет, Катенька, я это, увы, стеоретизировал. А свою жену тотчас оставил, узнав, что у нас уже любовь a trua...
– Так ведь и это проявление собственничества, то есть мужского шовинизма, Андрюша, - ласково пожурила любовника неверная жена.
– Разве в вашем кругу не считается, что у нормального современного мужчины кроме жены должна быть любовница? Этому вы находите и объективную причину: мол, образованных сексапильных одиноких женщин полно, а мужчин им подстать гораздо меньше. Но статистика, поверь, существует для дураков. В жизни все сложнее или наоборот, проще: если женское сердце всколыхнулось навстречу мужчине, то никакие цепи, даже супружеские, его не удержат. Вот как мое потянулось навстречу тебе...
– Ты права, Катенька, - целуя женщину легонько в губы, смирился Андрей.
– Так что, действуем по прежнему плану? То есть прощай Йемен, да здравствует Оман? Слава богу, документы, кредитки и даже деньги все еще в кармане рубашки, в пластике, и ничего вода с ними не сделала. Только обуви мы с тобой лишились. Но если верблюд согласится вновь везти нас на себе, то это не страшно.
– Какой интересный симбиоз: человек-верблюд...
– подумал Молчун, продолжая перетаптываться возле людей.
– А вот с конями не так: арабы явно не спрашивали их о согласии, просто вскочили на спину, ударили по бокам и те рванули с места...
– Слушай,
– Как мы его поймаем и уговорим?
– Ну, у тебя такой шепот трогательный, - улыбнулся Андрей.
– Подойди к нему и пошепчи: ты согласен, кудлатый, отвезти нас туда, не знаю куда?
– Что-то мне его улыбка и словечки не нравятся, - решил Молчун.
– Вот Катя - сама приятность. Пожалуй, отвезу их в Оман, а то в Йемене ее камнями закидают. Однако надо бы вспомнить или как-то узнать, есть ли в Омане президент? А в Йемене? Ведь было же, было в памяти!
Тем временем Катя, в самом деле, смело подошла к "верблюду", взялась за шерстистую шею и, глядя в прищур верблюжьих век, негромко попросила:
– Голубчик, ляг на землю, дай нам на тебя забраться...
И на глазах ошеломленного Андрея гордый "корабль пустыни" пал на колени и прилег, смиренно ожидая седоков. Со словами "Так что ж, нам теперь все звери и твари будут, по мере надобности, подчиняться?" бывший атеист полез к заднему горбу, потому что за передним уже примостилась шустрая Катенька.
– А теперь, голубчик, - потянулась Катя к верблюжьему уху, - поднимись и иди вперед, а я тебе хворостинкой буду путь указывать.
Андрей теперь почти не удивился, что и эта просьба взбалмошной дамочки была верблюдом выполнена. Хотя еще пару часов назад сей зверь в его руках не был столь покладист.
Глава четвертая
в которой все начинается и кончается хорошо, а середина беспросветная
"Большего обалдуя наша спецшкола, наверное, еще не выпускала, - угрюмо размышлял Молчун, мерно вышагивая под лучами неистового солнца по узкому галечному пляжу вдоль все более высокого берегового обрыва. Из сообщений "чайки" он уже знал, что пляж вскоре исчезнет и берег на многие километры вперед будет только скальным.
– И что тогда я смогу предпринять? Снова обернуться "дельфинами"? Это уж будет чересчур. А плавают ли верблюды? Я то в образе "верблюда" смогу, а вот натуралы плавают? Впрочем, через час наступит ночь, а люди ночью привыкли спать. Тем более эти птенчики..."
– Стой, Катя, - резко встрепенулся Андрей.
– Здесь должна быть вода!
– Где?!
– закрутила головой изнывающая от жары и жажды погонщица.
– Во-он расщелина в скале, по ней вьется зелень, а прилегающий участок пляжа влажный. Будем рыть, - спрыгнул с верблюда Андрей. И вскоре галька полетела из-под его полусогнутых ног.
"А он довольно смекалистый, - одобрил Молчун.
– Может и добудет желанную воду".
– Есть!
– возрадовался водоискатель.
– Правда, чуть сочится, придется сосать.
– Что придется?
– переспросила Катя.
– Во что мы ее наберем?
– А вот увидишь. Подставляй ладошки.
– И Андрей, припав губами к влажной гальке, стал терпеливо всасывать в рот скудную воду. А потом пустил струйкой в Катину горсточку. Та похлопала ресницами, но воду выпила. Потом еще и еще...
– Себе, - сказала она, наконец. И спохватилась: - А потом Голубчику нашему надо набрать. Правда, ему много надо...
"Вишь ты, - умилился Молчун.
– Вспомнила, заботится. Хоть и ни к чему мне эта вода".