Фатум. Сон разума
Шрифт:
В квартиру его так и не пригласили. Захлопнули общую дверь перед носом.
Спускаясь на лифте, Ник думал, где Маша: сбежала из дома или попросила родителей поговорить с незваным гостем и спровадить его? Не похоже: мамаша совсем извелась. Тогда почему они так отстраненно держались? Или Ник зря подозревал Машу и к ее исчезновению приложил руку «Фатум»?
К утру Ник для себя решил: Машины родители врали. Они запуганы, возможно их шантажировали, не исключено, что для недалеких людей достаточно было намека — и они «забыли» про дочку. Исчезновение Маши подтверждало ее невиновность. С Машей
Ник на всякий случай распорядился, чтобы ребята искали Машу где только можно, но силы «Щита» пока что были ограничены. Решение пришло внезапно: в «зеленой папке» Ника было не только прошлое, там зафиксировали его будущее. Значит, в личном деле Маши может быть информация о том, где она, что с ней сотворил «Фатум».
Сомнений в том, что Машу схватили, как только она передала Нику документы, не оставалось. И распоряжение отдал Тимур Аркадьевич, старый фашист. Будь Ник на его месте, наверняка за собой наблюдал бы. А может, Реут для того и держит его под боком — следить удобнее? Ника пока не допрашивали, ни в чем не обвиняли, но он чуял, что скоро придет и его время. Обязательно придет.
Конечно, возможен вариант, что Маша действовала по указанию, а потом исполнительницу убрали, но Ник в него не очень верил. Даже если так — что ж, он косвенным образом перед Машей виноват и должен если не помочь ей, то хотя бы узнать правду.
У трамвая толкался народ, пытаясь влезть в передние двери; сигналили машины, силясь объехать поток людей. Ник диву давался: тратить деньги, нервы и здоровье, чтобы проехать одну-две остановки? Нет уж, лучше пешочком мимо палаток с выпечкой, мимо лотков с китайскими вещами и всякой всячиной, вдоль длинного серого здания, обклеенного предупреждениями: «Осторожно! Сосульки!». В спины впереди идущих не смотреть, рев машин не слушать.
Высотка «Фатума» каждый раз будто наваливалась, подавляла. Ник посмотрел на нее, прищурившись и криво усмехаясь. Логотип странный — перечеркнутый крест-накрест круг. Надо бы поинтересоваться, что он значит. Ноябрь притворялся февралем: вовсю сыпал снегом с подсвеченного городскими огнями багрового неба, морозом щипал за щеки, полировал лед на асфальте. Выходишь из дома — темно, в метро спускаешься — тоже темно, на поверхность выбираешься — опять темно… И только с началом рабочего дня, часов в девять, понемногу занимается рассвет, робкий, не сразу заметный в огнях мегаполиса, так сразу и не скажешь, светает или просто блекнут фары машин и окна домов; сереют, утрачивая красноватый оттенок, тучи, и снег перестает блестеть загадочно, превращаясь в серую жижу, замешанную тысячами ног.
Ноябрь — сквозняк, толкающий суицидников к открытому окну. Ноябрь — проводник ночных кошмаров, рвущихся в реальность. Поддайся — и не то что буку под кроватью, чертей увидишь.
Ник замотал головой, отгоняя пасмурные мысли, и, сунув руки в карманы пальто, побежал через дорогу к воротам «Фатума». Депрессия и негатив вполне объяснимы — скоро похороны Артура, тетя Ануш сказала, что тело обещают отдать в четверг — пятницу, нужно место на кладбище подыскивать…
Охранник у турникетов кивнул Нику — уже узнают. Еще несколько недель, и Ник станет в «Фатуме» своим, с ним начнут делиться секретами, его станут звать на «посидеть» после работы… Нет. Неправда. Не в этой конторе. Если куда-то позовут, нужно помнить: следят, шпионят, хотят подставить.
На столе с молчаливым укором ждали проклятые результаты тестов. Ник обхватил голову руками: да когда же это кончится-то?! Из-за поручений Тимура Аркадьевича, вынужденный заменять Машу, он вчера не сделал то, что должен был.
Двоякое положение: лидер «Щита» трудится на своего врага. «Шпионит, — поправил себя Ник, — как тот бедный ботаник, обрив голову, отправился шпионить за нацистами».
Придвинув к себе пачку бумажек, Ник погрузился в монотонную, изматывающую работу. За окном — он спиной чувствовал — светлело. Прошел час, Ник решил прерваться, размяться, выпить кофе. Свихнуться же можно! Никогда он не тяготел к работе с бумажками, бюрократию ненавидел — и завяз в ней. Только подумал о перерыве — тренькнул телефон. Олеся.
— Никита, Тимур Аркадьевич вызывает.
Понурив голову, Ник нога за ногу поплелся к Реуту.
Шеф, хмурый и бледный, казался строже, чем обычно. Буркнул: «Здравствуйте», указал на стул, тут же подвинул к Нику красную «секретную» папку:
— Оформите требование ко всем директорам по этим документам. Я снял «слепые» копии с интересующей нас информацией. Гляньте. Что непонятно — я объясню.
Ник послушно развязал папку. «Слепые» копии — это когда перекопирована только часть документа, несколько абзацев. Ник просмотрел всё и решил, что в основном требование относится к безопасности и АХО. Похоже, «Фатум» ждет зарубежных гостей.
— Ко всем директорам? — уточнил он.
— Именно. Такие требования проходят под грифом «Для служебного пользования» и проводятся установленным порядком. Составите — я подпишу. Никита Викторович, извольте включить голову и перестаньте глазами хлопать. Приезжает международная делегация, нужно разместить, подготовить отчетность, выделить бюджет, нужно, в конце концов, подготовить автомобили, охрану, информацию для прессы. Вот и займитесь. И чтобы все, подчеркиваю — все директора получили документ сегодня же. Срок исполнения поставьте «сутки». И лично, не перепоручайте Олесе, а лично проследите, чтобы завтра утром ото всех были ответы. Кто не успеет — придете к нему, стукнете кулаком по столу и передадите, что я злюсь.
— Так точно, — криво улыбнулся Ник.
Эк барин заговорил-то! Не иначе, Реуту хвост прищемили.
Вполне довольный этим обстоятельством, чувствуя себя искушенной в интригах офисной планктониной, Ник ушел к себе, составил редкостной пакостности письмо, распечатал в достаточном количестве экземпляров, чтобы все директора получили по оригиналу, и уже собрался нести бумажки на подпись, даже «подхалимки» напротив начальственной фамилии прилепил…
Если еще одно письмо подсунуть, Реут не заметит. Просмотрит верхнее, а дальше просто поставит закорючки на тех листах, где виден цветной хвостик ленточки — «подхалимки».
Решение родилось моментально. Настолько изящное и красивое, что Ник не сразу в него поверил, а потом спохватился: камеры. Он придал лицу «необщее выражение» растерянного клерка, хлопнул себя по лбу и поспешил к компу, вроде как что-то проверить. Оставался шанс, что персоналка Ника под наблюдением, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Даже на собственных похоронах его не нюхает.
Быстро составив (благо образец был) еще одно требование, Ник выдернул письмо в Управление информационных технологий и заменил его новым. А изъятое спустил в измельчитель.