Фатум
Шрифт:
"Этому ещё повезло, - мрачно подумал Кен.
– А вот над женщиной негодяи вдоволь поиздевались перед смертью".
– Обрати внимание на татуировку, - не дождавшись ответа, подсказала Леона.
– Этот синий цветок на левой руке означает принадлежность убитого к подпольной банде, широко известной в столице и её окрестностях.
– И что с того?
– не понял оруженосец, который только сейчас заметил небольшую, татуировку на кисти покойного.
– Как думаешь, что делает здесь бандит из Голденгарда?
–
– А я почём знаю?
– удивился Кен.
– Ну, пораскинь мозгами!
– предложила Леона, начавшая потихоньку злиться на туго соображающего оруженосца.
Кен почесал затылок. Что может делать в этой глуши член преступного сообщества из столицы? Точно не ради земледелия и охоты он забрался глубоко в чащу.
– Не поделил что-то с подельниками и теперь прячется?
– предположил Кен.
– А ты не такой уж и дурак, - похвалила Леона.
– Теперь понятно на счёт тайника?
Да уж, теперь всё стало просто очевидным: бандит наверняка сбежал от дружков не с пустыми руками. Вероятно, у него было при себе оружие и какие-то сбережения. Изображая полунищего охотника, он точно не стал бы хранить всё это на виду. Следовательно, тайник, скорее всего, имеется. Причём он наверняка не слишком далеко, так чтобы оставалась возможность спрятаться в него при неожиданном появлении подельников.
"Невероятная девушка! Умная, красивая и такая смелая!", - подумал Кен, восхищенно взглянув на Леону.
– Чего?
– спросила она, с подозрением глядя на просиявшее лицо оруженосца.
– Ничего, просто так, - загадочно ответил он.
– Пойдем, разыщем этот твой тайник!
– Ага, - согласилась волшебница.
– Осмотрим ещё раз сараи.
– Нет, - возразил оруженосец.
– Думаю, стоит проверить пепелище. Не дает мне покоя каменный фундамент. Где это видано, охотничий домик на кирпичной кладке?
На этот раз Кен оказался прав и после часа упорной работы они отыскали под углями замаскированный люк, ведущий в небольшой, но глубокий погреб. Это и был тайник хозяина, где тот хранил несколько отличных клинков и свои довольно скромные сбережения. Но самой приятной находкой для изголодавшихся беглецов был солидный мешок сухарей и невероятного размера окорок. Проблемы с провизией были решены.
***
Ближе к вечеру четвёртого дня их застиг ледяной дождь. Странное явление погоды, кода падающие с неба капли, коснувшись земли, мгновенно замерзают. В такое время лучше иметь крышу над головой, но бездомным беглецам выбирать не приходилось. Голые ветви окружающих деревьев не могли предоставить им не малейшей защиты и Кен с его спутницей хочешь не хочешь продолжали свой путь. Вскоре их одежду покрыли блестящие панцири, а каждое движение стало сопровождаться хрустом ломаемой ледяной корки. Собачий холод пробирал до костей, заставляя тело немилосердно трястись.
– Сделаем привал, - не выдержал Кен.
– Я соберу хворост и сооружу шалаш, а после разведём костер.
– Ага, давай, - согласилась волшебница.
– Только на мою помощь особо не рассчитывай, - стуча зубами, добавила она.
Оруженосец медленно сполз с лошади и принялся стаскивать в кучу валежник, которого по счастью оказалось вокруг в изобилии. Валявшиеся под дождём ветки уже успели покрыться льдом, и были необычайно тяжёлыми, зато работая, Кен согрелся. Соединив корягой, стволы двух стоящих рядом деревьев он получил грубое подобие перекладины. Затем навалив на неё сучья, соорудил навес, способный вместить двух человек и обеих лошадей. Остальное доделала сама природа, покрыв льдом импровизированную крышу.
– Милости прошу в мои хоромы, - попробовал пошутить Кен.
– Ага, - пробормотала посиневшая от холода Леона.
– Я расцелую тебя, если сумеешь развести костёр, - пообещала она.
– Сейчас всё будет, - уверенно заявил оруженосец.
Он выбрал из собранного хвороста наиболее сухие ветки и сложил их неподалёку от входа. Затем густо полил получившуюся кучу крепким самогоном, взятым из заначки погибшего бандита, и достал огниво. Алкоголь вспыхнул мгновенно. Костёр, поддерживаемый умелой рукой оруженосца, быстро разгорался. А когда жар его стал ощутимым, Кен скинул верхнюю одежду и развесил её вблизи горящего пламени.
– Сними с себя всё мокрое и завернись в одеяло, иначе не согреешься, - предложил он дрожащей волшебнице.
Некоторое время девушка колебалась, но, в конце концов, согласилась, признав тем самым, что приличия в данной ситуации должны отойти на второй план. Не гнущимися от холода руками она стянула с себя обледеневший плащ и тяжелую, насквозь промёрзшую меховую куртку.
– Отвернись хотя бы, - устало попросила она.
И только тогда Кен понял, что уже минуту пристально разглядывает её без зазрения совести.
– Извини!
– смущённо пробормотал он и демонстративно встал к ней спиной.
Теперь он не видел её, но по-прежнему слышал шуршание снимаемой одежды. Воображение дорисовало ему остальное, отчего кровь громко застучала в висках.
– Всё, - пробормотала волшебница.
– Можешь смотреть.
Кена не надо было просить дважды. Едва получив дозволение, он порывисто обернулся. Однако, представшая пред его взором картина оказалась более чем целомудренной. Девушка сидела у огня, с головой завернувшись в шерстяное одеяло. Оруженосец застыл, отчего-то почувствовав себя крайне неловко.
– Давай я организую тебе постель, - предложил, наконец, он.
Радуясь, что нашёл себе занятие, Кен принялся аккуратно раскладывать под навесом хворост. Закончив с этим, он накрыл его последним сухим одеялом. Получилось вполне приемлемо.
– Готово!
– сообщил он волшебнице.
– Что-то ты слишком радостный, - с подозрением сказала Леона.
– Рассчитываешь спать вместе?
– Нет, конечно, - покраснев, пробормотал Кен.
– Постель только для тебя. Я буду следить за огнем.