Фаворит богов
Шрифт:
В сопровождении Тиберия кесарь вошёл в свою опочивальню. Рабы тотчас закрыли за ними тяжёлые двухстворчатые двери, окованные золотыми пластинами.
Проводив Октавиана по ряду ступеней к ложу, Тиберий усадил его на край постели. Морщась, Август взял пасынка за тонкие запястья.
— Побудь со мной немного, Тиберий.
— Хорошо, отец, — Тиберий опустился возле него.
Несколько минут они молчали. В зале было тихо. Лишь плеск волн у мыса доносился до их слуха. Разглядывая фрески на куполе, Тиберий вновь подумал о своём будущем. Он жаждал
— Править Римом означает нести на себе не только милость богов, но и тяжёлое человеческое бремя. Ты ведь это понимаешь, — сказал вдруг Октавиан.
— Я справлюсь с таким бременем, хотя не ищу власти...
— Не лицемерь, сын. Со мной ты можешь быть откровенным.
— Отец, я обещаю тебе править согласно нашим законам, быть суровым к тем, кто оскверняет величие империи, и великодушным к союзникам, — ответил Тиберий.
— Да, ты сильный. Я знаю, что ты очень сильный, — пробормотал Октавиан. — Ты во многом сильнее, чем я.
— Почему ты так считаешь?
— Нужно быть невероятно сильным, чтобы развестись со своей горячо любимой женой и вступить в брак с той, кто тебе противен. Я бы так не смог поступить.
— Ах, ты о браке с Юлией! — нахмурился Тиберий. — Но когда я жил с Випсанией, я был совсем юн... Мне пришлось тебе покориться.
— Я много раз с тех пор жалел о том, что развёл тебя с Випсанией! — процедил сквозь зубы Октавиан. — Юлия всегда вела себя ничем не лучше обыкновенной шлюхи. Но я поздно осознал, что она тебя недостойна. Скажи, ты всё ещё любишь Випсанию?
«Люблю. И всегда буду любить!» — подумал Тиберий. Сердце его заныло от боли, хотя с тех пор, когда он в последний раз видел её, прошло уже много лет.
— Со временем даже лучшие чувства имеют свойства забываться, — солгал он и печально улыбнулся Октавиану.
— У меня есть для тебя дар, сын, — проговорил Октавиан и кивнул в изголовье постели, где стоял серебряный ларец. — Достань то, что внутри шкатулки.
Взяв ларец, Тиберий раскрыл его и увидел свиток, скреплённый печатью кесаря. Недоумённо пожав плечами, он сломал печать и изучил содержимое. Его вдруг охватило волнение, и он, всегда такой сдержанный, ощутил дрожь в пальцах.
— Ты освободил меня от брака с Юлией. Спасибо, отец...
— Да, я сам составил указ о вашем разводе. Нужно было раньше прислать его тебе, — отозвался Октавиан. — Ты счастлив?
— Да, — прошептал Тиберий, подняв на него большие холодные глаза.
— Можешь снова вступить в брак, если захочешь...
— Увы, но я предпочёл бы теперь оставаться безбрачным.
— А как ты поступишь с Юлией, когда сядешь на мой трон? — лукаво хмыкнул Октавиан.
— Я не размышлял ещё о чести сесть на твой трон, — уклончиво произнёс Тиберий.
— Хм... Ты весь в свою мать! Мудрость, соединённая с хитростью и даже с коварством. Но именно поэтому я так ценил всю жизнь мою Ливию! Именно поэтому я внимал её советам! Что ж... Не женись. Это твоё право. Но я сомневаюсь, что ты действительно останешься холостяком, ведь
— На Планазии ему самое место, — твёрдо возразил Тиберий.
— Ты не представляешь себе, в каких чудовищных условиях он там содержится! — молвил Октавиан. — Каменные стены крепости, жестокие центурионы не позволяют ему гулять. Я прошу тебя, Тиберий, позаботься о нём так же, как ты бы позаботился о своём родном брате! Его нужно забрать в Рим. Он может находиться под наблюдением стражи, но в хороших условиях и в достатке.
— Если привезти Агриппу в Рим, может случиться государственный переворот. Всегда найдутся желающие посадить на престол душевнобольного человека, чтобы потом править от его имени.
У Октавиана не было сил спорить с пасынком. К тому же Тиберий рассуждал сейчас мудро, хотя и жестоко.
— Поступай с ним как сочтёшь нужным, Тиберий, — молвил Октавиан. — А теперь иди. Я желаю отдохнуть.
Поднявшись с постели, Тиберий прижал к груди ценный для него свиток.
— Ещё раз спасибо тебе за развод, отец.
— Я лишь исправил ошибку, которую когда-то совершил.
Поклонившись, пасынок направился к выходу из зала.
Едва рабы захлопнули за ним двери, Октавиан, опустив голову, тяжело вздохнул:
— Бедный Рим, — сказал он. — В какие железные челюсти ты попадёшь!
Над морем начинало садиться солнце. Близился вечер.
ГЛАВА 6
Прижавшись к приоткрытой двери, ведущей в трапезную, молодая девушка в зелёной тунике пристально следит за гостями. Рядом с ней находятся две её рабыни. Взор светлых приподнятых к вискам очей девушки всё чаще возвращается к Германику. Белокурый, статный, с улыбчивым загорелым лицом, он невольно притягивает к себе её внимание...
Любовь бывает жестокой, Агриппина, — произнёс Тиберий, который возвращался от Октавиана и случайно заметил её.
Встрепенувшись, девушка решительно взглянула на него, вскинув голову. Её щёки, покрытые веснушками, вспыхнули от смущения.
— Кто вам сказал, что я влюблена, Тиберий? — спросила она.
— Но ведь что-то заставило тебя тайком следить за одним из гостей. Хотя возможно, что тобой руководит простое женское любопытство, — усмехнулся Тиберий.
Ему нравилась самоуверенность Агриппины и то, что она, будучи дочкой самой знаменитой шлюхи Рима, заботилась о своей благочестивой репутации. Впрочем, Агриппина была ещё слишком юна, чтобы погрязнуть в распутстве, как её мать Юлия.