Файл №211. Excelsis dei
Шрифт:
— Ипотеновая кислота? А что это такое?
— Если не ошибаюсь, это такой яд…
За спиной раздались торопливые шаги, и Молдер обернулся. В кабинет главного врача вошла Скалли, бледная и слегка запыхавшаяся.
— Дэйна, это ты? Погляди, Хэла Адамса кто-то отравил ипотеновой кислотой!
Скалли взяла из рук Грейвза листок и быстро пробежала глазами его содержание.
— Ну, положим, у него обнаружены только ее следы. Вряд ли такое количество могло послужить причиной смерти.
— А что такое вообще эта ипотеновая кислота?
— Ипотеновая кислота, это малоизученный
Доктор Грейвз только беспомощно развел руками. Без очков он походил на сову, вылезшую днем из своего дупла. Молдер сунул руки в карманы и через плечо Скалли заглянул в листок, который она все еще держала в руках. Впрочем, длинная колонка латинских наименований не сказала ему абсолютно ничего.
На этом месте в кабинет ворвалась чем-то напуганная мисс Чартере:
— Доктор Грейвз, скорее идите, вы очень нужны! — тут она заметила обоих следователей и не на шутку обрадовалась. — Мистер Молдер и мисс Скалли, вам тоже лучше пройти туда и посмотреть!
— Да что же, в конце концов, у вас случилось? — недоуменный вопрос Молдера был задан уже в спину мисс Чартере, а потому не получил ответа.
Медсестра шла по коридору быстро, почти срываясь на бег. Вопреки ожиданиям, она направлялась не в жилое, а в лечебное крыло больницы, которое под вечер должно уже было пустовать. У двери в комнату трудотерапии Мишель Чартере остановилась:
— А теперь смотрите сами. Я… я боюсь…
И она совершенно неожиданно всхлипнула.
Молдер недоуменно пожал плечами и, надавив на ручку двери, первым вошел в комнату. Сначала ему показалось, что внутри никого нет: столы были пусты, стулья аккуратно задвинуты под них или составлены в ряд вдоль стены.
Потом Молдер увидел Лео Кройцера. Художник не обратил на вошедших никакого внимания: он сосредоточенно работал, разрисовывая дальнюю стену. Кисть и одну из банок с масляной краской он держал в руках, еще три или четыре раскрытые банки стояли на полу возле его ног. За спиной у Молдера охнула Скалли.
— Господи боже! — удивленно произнес доктор Грейвз. — Да ведь он действительно настоящий художник.
Молдер никогда не считал себя ценителем живописи, а тем более специалистом в этой области. Но и на него настенная роспись Лео произвела сильное впечатление. Переплетенные руки, тянущиеся из голубого тумана, причудливо изогнутые ветви деревьев, растущие из болезненно вывернутых стволов. И проходящие через всю эту мешанину призрачные фигуры, кажущиеся похожими на человеческие, — только если не фокусировать на них взгляд. Но при попытке рассмотреть их внимательнее фигуры расплывались, распадались на отдельные детали и тонули в хитросплетениях сумасшедшего узора.
Оказывается, сюрреализм тоже может быть большим искусством. Вот только, к сожалению, приходится подозревать, что по самым талантливым представителям этого достойного направления в изобразительном искусстве тоже плачет желтый дом. Молдер обернулся, чтобы поделиться этой мыслью с напарницей, и оторопел. Скалли стояла, прижав ладони ко лбу, как бы прикрываясь ими от увиденного. Впрочем, глаза ее были закрыты.
— Скалли, что с тобой?
— Ой, Молдер, извини, — вздрогнув, она открыла глаза и потерла виски — Давай, выйдем отсюда. Я больше не могу здесь находиться…
Когда они вышли из палаты в коридор, взгляд Скалли приобрел куда большую осмысленность. Молдер с беспокойством смотрел на нее:
— Скалли, что с тобой произошло? Если тебе нехорошо, может быть, нам попросить у доктора Грейвза какое-нибудь лекарство и вернуться обратно к нему в кабинет?
— Нет, Молдер, уже ничего не надо. Я пока еще совершенно не понимаю, что тут происходит… и что произошло со мной, но какая-то часть пелены над этой загадкой начинает приподниматься. Несколько минут назад мне показалось, что я видела точно такие же фигуры, что и на рисунке Лео. Мне казалось, что они обступили меня и что меня куда-то утягивает… Это неприятное ощущение длилось какие-то секунды и закончилось дикой головной болью, как только я открыла глаза. И вот здесь опять то же самое..
— Скалли, симптоматика отравления ЛСД?
— Ты хочешь сказать… Но ведь я здесь не только ничего не ела, но даже и не пила!
— Кажется, сегодня утром ты сама что-то упомянула о грибах в подвале. Эту версию необходимо срочно проверить. — Доктор Грейвз, — Молдер обратился к доктору, вслед за ними вышедшему из комнаты трудотерапиию — Где сейчас может быть тот санитар-азиат?
— Данг? — по лицу Грейвза пробежало легкое удивление. — Все процедуры закончились, значит, скорее всего, у себя в подвале…
— У него там подсобное помещение? Где именно оно находится?
— Не знаю, — Грейвз пожал плечами. — Кажется, Данг и живет там…
Но Молдер уже не слышал его. Он уже бежал по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж.
Подвал больницы был обширен и невероятно захламлен. Единственная целая лампочка, тускло светившаяся у самого входа, вырывала из темноты часть большого зала, очевидно, когда-то предназначавшегося для размещения бассейна, а затем отданного под склад стройматериалов и прочего мусора. Молдеру пришлось пробираться между штабелями необструганных досок, огибать полуразвалившиеся кучи кирпичей, громоздящиеся тут и там остовы медицинской аппаратуры и разломанной мебели. Словом, для успешного преодоления этой полосы препятствий требовалась подготовка если не скалолаза, то, по крайней мере, спелеолога. По осмысленности расположения громоздких останков создавалось впечатление, что все эти препятствия кто-то создавал здесь целенаправленно.
Тем не менее, минут через пятнадцать Молдер пробрался через завалы и достиг относительно чистого коридора. Из расположенного где-то вверху подвального окошка сюда даже пробивался тусклый свет. Однако Молдер некоторое время постоял неподвижно, закрыв глаза, чтобы дать им возможность привыкнуть к темноте, а затем внимательно осмотрелся вокруг. Коридор уходил в непроглядную тьму, по обе стороны тянулись ряды обитых жестью дверей, большинство из которых было заперто на висячие замки. Кажется, придется возвращаться обратно, искать фонарь и ломик. Это если не удастся найти Данга…