Фб-86

Беркеши Андраш

Постепенно туман рассеялся. Иштван узнал профессора и Эстер. Почувствовал, как его лицо заливает румянец. Какую роковую шутку сыграла с ним жизнь! Только с ним могла случиться такая беда, потому что он оказался слепой, безвольной игрушкой судьбы. Стало невероятно стыдно, когда вспомнил о том, каким близоруким был, как легко дал себя обмануть. Чужие люди боролись за его честь, а он сбежал как трус. За это трусость должна быть расплата. Она неизбежна и сурова. Вот здесь перед ним человек, которого он должен обокрасть. Человек, который смело поднялась на борьбу против маловеров и примиренцев и доказала свою правду. Иштван должен отнять у этого человека плод его многолетних трудов, потому что если он этого не сделает,

его уничтожат. Но Иштван знает, что профессор не переживет кражи. И он не сможет обокрасть профессора. Кому же в таком случае остаться в живых? Ему или профессору? Что дороже: многолетние опыты и гениальное открытие или его существование? Собственная жизнь дороже. Но разве это будет жизнь, если он купит ее ценой гибели других?

— Сэр, — сказал Иштван тихо… — Сэр…

— Как ты себя чувствуешь, сынок?

— Хорошо… Все прошло, Эстер, — улыбнулся он девушке, — ты очень испугалась?

— Да, очень…

— Который час? — поинтересовался Иштван.

— Пятнадцать минут третьего, — ответил профессор.

— Я должен идти! — он сел, спустил ноги на пол.

— Куда? Теперь ночь!

— К сожалению, сэр, я должен идти! Для меня уже все равно, какое время…

— А если я вас не отпущу?

Иштван посмотрел на седого ученого.

— Сэр, я очень люблю вас, я несказанно благодарен вам, но и вы не можете меня удержать от исполнения моего намерения.

— Иштван, — обратилась к нему Эстер, — послушай нас. Мы хотим помочь тебе. Неужели ты не доверяешь нам?

Юноша встал, застегнул рубашку, поправил волосы. Взглянул на девушку. От печали и угнетения не осталось и следа. Глаза его светились решимостью.

— Я никуда не отпущу вас, — заявил Голубь, взглянув парню в глаза. Они стояли друг против друга. Иштван почти на целую голову был выше худощавого, хрупкого ученого.

— Сэр, — мягко сказал парень, — я должен идти. К сожалению, речь идет о моей жизни.

— Вы совершили какое-то преступление?

— Да.

— Что вы сделали?

— Теперь я не могу сказать. Я тяжело провинился перед вами и родиной. Я мог бы сказать: не знал, на что иду, не хотел этого, меня ввели в заблуждение… Но не скажу ничего.

Эстер смотрела на парня широко раскрытыми глазами.

— Нет, это… невозможно! — заикаясь, пролепетала она.

— Да. Увы, это так, дорогая Эстер! Успокойся. Когда мы в последний раз с тобой встречались, я был еще не запятнан. Теперь за мной тяжкий проступок. Не знаю, что со мной будет. Поэтому я сейчас говорю с тобой искренне и с вами тоже, сэр. Я очень люблю тебя, Эстер. Это я говорю от всего сердца.

— Нет такой вины, сынок, которую нельзя искупить… Лучше было бы, если бы вы искренне признались во всем.

Иштван покачал головой.

— Этого я не могу сделать. Меня тогда повесят…

Эстер побледнела.

— Ты с ума сошел! Что же ты натворил? Убивал? Грабил?

— Возможно, что и убивал, не знаю… Знаю только одно — у меня не хватает силы покончить с собой. Попробую жить. Теперь мне уже все ясно. Я не хочу быть преступником. Хотелось бы жить честно, стать врачом. Не знаю, выйдет ли из меня что-то.

— Что вы думаете делать? — спросили почти одновременно ученый и девушка.

— Господин профессор. Когда ко мне вернулось сознание, я вспомнил о том, что должен вас ограбить. Потому что меня послали обратно в Венгрию по ваше открытие. Видите, я говорю совершенно искренне. Но я не сделаю этого, потому что люблю вас. Мое положение от этого не улучшится, вина не станет меньшей. Просто воздержусь от нового преступления. Когда я увидел вас, мне стало очень стыдно. Стыдно за свою трусость. Если бы я не был таким, все сложилось бы иначе. Я бы тогда не сдался и теперь мог бы учиться в университете. Теперь понял, что это так. Пока вы боролись за меня, я отвернулся от вас. Ты была права, Эстер, когда сказала, что за правду надо бороться. Я убедился, что это так. Убедился и в том, что бесчестие побеждает только тех, кто не борется против него. Теперь попробую быть смелым. У меня есть возможность несколько уменьшить свою вину. Если мне удастся осуществить свое намерение, я докажу, что с меня еще может выйти честный человек.

— А если не удастся?

— Тогда приму заслуженное наказание. Но вы, — он взял Эстер за руку, — будете по крайней мере знать, что я хотел исправить свою ошибку.

Девушка опустила голову.

— Кроме того, я еще понял, — сказал затем парень, — что должен хотя бы частично рассчитаться с людьми, которые жестоко обманули меня, воспользовались моей доверчивостью…

— Иштван… я пойду с тобой.

— Нет, Эстер. Тебе не следует ввязываться в это грязное дело. Не буду вдаваться в подробности: вы — ты, дорогая Эстер, и вы, сэр, — не должны об этом ничего знать. Надеюсь, вы верите мне? — обратился он к профессору.

— Да…

— А ты, Эстер?

Девушка кивнула головой.

— Этого мне достаточно! — глаза Иштвана возбуждено заблестели, в них мелькнула надежда и радость. Затем, вспомнив что-то, он обратился к девушке:

— Эстер, дай мне конверт.

Вырвав из блокнота лист, Иштван быстро написал на нем несколько слов. Вложил записку в конверт и отдал его девушке.

— Эстер, — обратился он к ней серьезно, — точно в половине пятого передай эту записку в полицию или тому офицеру, о котором ты мне говорила. Только точно в это время, ни на минуту раньше, иначе меня повесят. Пообещай, что сделаешь это.

— Обещаю, — прошептала девушка, принимая от Иштвана конверт.

— Тогда прощайте, — сказал юноша.

Эстер провела его. У дверей они на минутку остановились. Юноша схватил Эстер за руку и посмотрел ей в глаза.

— Что бы ни случилось, не забывай меня. И помни, что я люблю тебя, — сказал тихо юноша.

Девушка опустила голову. Затем прошептала:

— Будь осторожен, Иштван!

Юноша вышел на ночную улицу. Между домами со свистом носился холодный, колючий северный ветер. Иштван поднял воротник пальто и вскоре исчез в кромешной темноте.

Глава одиннадцатая

Ночь была бурной и холодная. Под напором ураганного ветра стонали даже вековые деревья. Буря с треском срывала с крыш черепицу, с разрушенных войной стен обрушивались большие куски штукатурки. По темному небу неслись зловещие тучи.

Иштван проехал трамваем до улицы короля Людовика Великого. Оттуда пошел пешком. Кондуктор подробно объяснил ему, как добраться до переулка Арвачка. Спешить было нечего: до встречи осталось больше получаса. Преодолевая ветер, он шел по темным улицам, останавливаясь на каждом углу, чтобы прочитать таблицы с названиями улиц. Страха не испытывал. Его решение было непоколебимо — любой ценой исправить допущенную ошибку. Человек, которому он должен передать материал, вероятно руководитель шпионской банды. Поймав его, он до некоторой степени оправдает себя. А потом дойдет очередь и до Евы. Ему было немного жалко девушку. Она тоже несчастная, одинокая. Но он не имеет права быть снисходительным к врагу. Она сознательно, подло обманула его, подбросила врагам. А после Евы он рассчитается с Паппом, бывшим офицером с Сомбатхее. Доберется и до водителя машины. О, он ликвидирует всю шпионскую сеть. Бесспорно, его действия помогли врагам получить важные данные, но он не допустит, чтобы в их руки попало еще что-то. Пойманные люди расскажут, от кого они получали секретные материалы. Итак, он немного искупит свою вину. Вспомнил еще библиотеку. «Туда наведывается их агент, — думал Иштван. — Поймаю и его. Подожду и поймаю».