Фельдмаршал Румянцев
Шрифт:
«Правда, что мое смущение немало было и на время большое, что я от вас, моего вселюбезного друга, не получал никакого ответа. Я уже отчаял вовсе быть для меня делу каковому-либо; ныне же, получа всеприятнейшее ваше письмо со обнадеживанием вашей дружеской милости продолжения и с подтверждением мне наибесценнейшей милости и благоволения, я столь больше обрадован: вы знаете, что всякий ремесленник работе рад. Дай Боже только, чтоб все обстоятельства соответствовали моему желанию и усердию, то не сумневаюсь, что я всевысочайшую волю моего великого государя исполню. В полковники и штабс-офицеры я доклад подал. Правда, что умедлил маленько, да и разбор мой велик
Тем временем пруссаки не одобряли резких шагов Петра III и пытались умерить его завоевательный пыл. При том, что король не мог позволить себе некорректного давления на драгоценного союзника.
Знал ли Румянцев о заговоре против императора? В гвардии у него было немало приятелей, и врагам Петра III вроде бы выгодно было заручиться хотя бы косвенной поддержкой популярного генерала. Но, по всей видимости, их напугало то, что Румянцев выглядел любимцем государя. Да и редко полководец бывал в столицах — непродолжительными наскоками. И новоиспечённый генерал-аншеф оказался непричастен к отстранению от власти и убийству императора Петра Фёдоровича.
21 мая Румянцев получает из Петербурга секретную инструкцию считать войну с Данией не только вероятной, но фактически объявленной. А значит, следовало приступать к действиям. Пётр Фёдорович требовал, чтобы Румянцев занял Мекленбург и утвердился там прежде, чем датчане могут это сделать.
Румянцев написал императору о трудностях похода: катастрофически не хватало припасов, а пруссаки не выполняли взятых обязательств… Новые донесения пришли в столицу после отстранения императора-голштинца. Перед Екатериной и Орловыми Румянцев предстал в образе ревнителя датского похода. И они косились на него с недоверием.
После переворота новые власти с подозрением относились ко всем, кто жил в ладу с низвергнутым императором. Даже изворотливый Волков какое-то время потомился в заключении.
Румянцева смутило известие о странной смерти императора: он мог предположить, что Орловы готовы устранять противников, готовы карать жестоко. Означало ли это, что его генеральская карьера закончена? В приступе стоицизма Румянцев решил променять полководческие лавры на усадебное спокойствие. Как тут не вспомнить ломоносовское, уже написанное: «Царей и царств земных отрада — возлюбленная тишина». Эти строки зазвучали в елизаветинские годы — столь счастливые для Румянцева. Он готов был удалиться от дел — в ореоле побед после Кунерсдорфа и Кольберга. В воображении генерал-аншефа уже сложились планы усовершенствования армии. В армии его крепко уважали, сложился и круг офицеров-учеников. И с таким опытом — на покой?
Когда наваливались неприятности — Румянцев обыкновенно сказывался больным. Старинная дипломатическая хитрость, на которую не раз шёл и отец героя. Возможно, и готовность к отставке была дипломатическим манёвром. Впрочем, Румянцев был готов к кардинальным переменам в политической и армейской верхушке: казалось, Орловы и гвардия всюду возьмут своё, а герои Семилетней войны останутся в стороне.
Екатерина не продолжила эксцентрическую политику Петра III, но и не вернула страну ко временам противостояния с Фридрихом. Хотя к тому времени оставались шансы возвратить империи Восточную Пруссию, а Фридрих не успел восстановить силы. Словом, прусский король имел право праздновать победное завершение войны.
Семилетняя война для России оборвалась нелогично — и, возможно, поэтому её до сих пор недооценивают комментаторы истории. Но мы намотаем на ус: до Бонапарта Россия в столь масштабных войнах участия не принимала. А полководец Фридрих вполне сопоставим с Наполеоном.
Этот исторический спектакль стал прообразом будущих мировых войн. Семилетняя война выплеснулась за пределы Европы — повсюду английские колонизаторы теснили французских и испанских. Да и «аборигены» — коренные жители Америки и Индии — приняли участие в боевых действиях. Пожалуй, прав был господин Черчилль, называвший Семилетнюю «первой Мировой». Правда, в середине XVIII века противостояние армий не требовало тотального напряжения экономики.
Что мы помним о Семилетней войне сегодня? Гордимся первыми триумфами русской армии в Западной Европе, да ещё и в столкновении с лучшей в мире прусской военной машиной. Вспоминаем о том, что впервые русские казаки триумфально процокали по берлинской мостовой именно в ту войну. Не забыли и о том, что в той войне ярко проявил себя Румянцев. Сетуем вослед за Ломоносовым на пруссачество Петра III, который пустил по ветру все плоды тех побед. Никаких серьёзных политических уроков из Семилетней войны мы не вынесли, а напрасно.
При Екатерине Румянцев не раз окажется триумфатором. Его громкие победы над османами перекроют трубную славу Семилетней войны. Фельдмаршальский жезл, почётный титул Задунайского, россыпь орденов, бриллиантов, наградных имений. А всё-таки ничто в полководческой биографии Румянцева не сравнится с победами над Фридрихом и прусской армией, с блистательной Кольбергской операцией. Там Пётр Александрович показал себя военным академиком, превзошёл лучших из лучших. Видимо, такое бывает лишь раз в жизни — несколько кампаний Семилетней войны, о которых при Екатерине вспоминали нечасто. Но граф-то знал цену тем победам. Помнил, как бежали с поля боя прусские гусары, спасая своего короля, обезумевшего от поражений.
Глава третья.
ПРАВИТЕЛЬ МАЛОРОССИИ
Переворот
Этот день современники воспринимали как революционный. 28 июня 1762 года. Екатерине Алексеевне и братьям Орловым удалось привлечь к заговору цвет гвардии, а также таких ушлых политиков, как Никита Панин, Кирилл Разумовский и даже И.И. Шувалов. В канун Петрова дня гвардия открыто выступила против императора — и Пётр Фёдорович не внял совету Миниха отправиться в Восточную Пруссию и опереться на проверенную в боях армию.
В Ораниенбауме император подписал отречение от престола, а вскоре при тёмных обстоятельствах скончался. Румянцев тем временем с армией продвигался к Штеттину — за фельдмаршальским жезлом, не иначе.
В Манифесте Екатерины о вступлении на престол (его составил Г.Н. Теплов) указывались причины отстранения Петра III: неуважение к православной церкви, подписание невыгодного мира с Пруссией. Ситуация образовалась противоречивая до крайнего предела: после отречения Петра логичным было бы ожидать воцарения Павла Петровича (ему шёл восьмой год) при регентстве матери. Но Екатерину в день переворота в Казанском соборе провозгласили самодержицей — и всё шло к венчанию на царство, которое и состоится 22 сентября, как положено, в московском Успенском соборе.