Фельетоны (-)
Шрифт:
Нэп?
Диктатура пролетариата?
Военный коммунизм?
Фашизм?
Империализм?
И так далее. Под каждым вопросом была медная кнопка. Справа были наклеены ответы. И под каждым ответом - тоже кнопка. Сбоку извивались провода, а сверху над доской была ввинчена лампочка.
Тут же на стене висело объяснение, как пользоваться машиной. "К доске, - гласило объяснение, - вызывается один из присутствующих. Он берет два конца провода, одним касается кнопки вопроса, а другим - кнопки ответа. Если ответ указан правильно, наверху загорается лампочка.
Неудачные ответы вызывают веселый смех.
Ответившие правильно получают право пользоваться доской вне очереди".
Перед этой доской сидело дюжины полторы комсомольцев и комсомолок. Вид у них был убитый, точно все они собирались на похороны близкого родственника.
И руководитель прямо-таки убивался, чтобы вызвать хоть тень улыбки у своих зрителей.
– Ну как же, ребята, а?
– бодро говорил он.
– Чего ж вы? Нефедов, скажи-ка нам, братец, что такое нэп?
Нефедов сгорбился и подошел к доске. Вид у него был совершенно измученный. Он взял в руки два провода - одним надо было прикоснуться к кнопке с надписью "Нэп", а другим - к кнопке ответов. Он потрогал штук десять кнопок, но лампочка не загоралась. Руководитель хохотал, раскачиваясь и вытирая слезы. Это не был обычный человеческий смех. В нем звучали ноты тоски и отчаяния. По расписанию надо было играть, забавляться, бешено веселиться, и он делал все, что мог. Это был честный, старательный человек, и к своей работе он относился добросовестно. Некоторые из сострадания тоже засмеялись, виновато поглядывая на остальных.
– Не знаю, - сказал Нефедов, опуская руки и глядя в пол. Тогда руководитель вызвал другого.
– Савельев, а ты?
– Я не пойду.
– Почему же ты не пойдешь?
– Я уже играл сегодня в политфанты. Устал, как собака. Другие небось слоняются целый вечер, лодырничают, а ты за них играй. Я тоже не каторжный.
– Верно, - поддержали его остальные.
– Это ни на что не похоже. Одни играют, как ломовые лошади, а другие с девчонками балуются или в уборной отсиживаются. Надо бы изживать подобные явления.
Руководитель успокоил их и вызвал нового человека - товарища Углова.
– Ну-ка, покажи нам, что такое нэп?
Новый человек сразу же сделал ошибку. Он начал думать. Этого нельзя было делать ни в коем случае, - у машины была своя, непостижимая логика.
Он прикоснулся одним проводом к кнопке "Нэп", а другим стал искать ответ. Первой ему попалась кнопка "Политика соввласти", но лампочка не загоралась. Очевидно, нэп что-то другое. Потом он нашел надпись "Дорога к социализму" и даже задрожал от возбуждения. Напрасно. "Дорогой к социализму" оказалась на доске "Кооперация", а не "Нэп". Далее он нагнулся на "Залог победы рабочего класса" и тоже без всякого успеха. "Залог победы" была "Смычка города с деревней". Он тронул кнопку "Возрождение хозяйства", но лампочка не загоралась.
Все сидели мрачные, подавленные странным упорством доски. Если нэп не политика соввласти, и не дорога к социализму, и не залог победы рабочего класса, и не возрождение хозяйства, то что это такое, в конце концов?
Руководитель давно устал смеяться и только слабо взвизгивал при неудачных ответах. Никто не ждал, что из этого что-нибудь выйдет, - и когда вдруг ослепительно вспыхнула лампочка, это подействовало, как взрыв бомбы. Все вздрогнули.
– Что такое нэп?
– спросил руководитель, ободрившись.
– Читай громче, чтобы все слышали. Тише! Достаньте тетради и запишите. Это очень важно. Слушайте внимательно. Перов, сбегай в соседнюю комнату и скажи, чтобы пионеры не шумели. Позовите тех, которые ушли курить. Ну! Что такое нэп?
И среди настороженной чуткой тишины Углов громко прочел данный доской ответ:
– Историческая необходимость.
Гроза и болезнь нашей воспитательной работы - это плохой лектор, речь которого утомительна, скучна, лишена всякого человеческого чувства. Сколько раз сравнивали его с говорильной машиной, и это сравнение было настолько справедливо, что кому-то пришла в голову мысль и в самом деле заменить его машиной - настоящей машиной, с кнопками, с проводами, с лампочками.
Эту выдумку, пожалуй, можно было бы вытерпеть, как наказание или несчастье. Но когда в нее надо играть, когда посягают уже на смех, на развлечение, - это становится невыносимым. Давайте, наконец, начнем смеяться весело, полной грудью, - это великое и прекрасное уменье совершенно необходимо для наших лет.
Я протягиваю вам руку, дорогой товарищ Глазунов, как брату, и становлюсь рядом. Пусть мы вместе примем на наши плечи и негодование руководителей, и выговоры бюро, и губительную иронию стенной газеты. У меня не хватило тогда мужества назвать дураком изобретателя доски, но теперь я стыжусь своей слабости и присоединяю свой голос к вашему.
"Комсомольская правда", 1926
СКАЗКА О МАЛЬЧИКЕ
Сейчас мы выросли, читаем газеты, курим папиросы, бреем усы и бороды. Но каждый из нас неизбежно в свое время был младенцем. Каждый из нас делал бумажных голубей, крал яблоки и носил короткие брюки на помочах. И если не каждый, то уж наверное многие были коротко знакомы с одним мальчиком.
Этот мальчик был невыносимо скучен. Он доставил мне кучу хлопот, и я до сих пор вспоминаю о нем с неприязнью.
Это был мальчик из сборника арифметических задач. У него была мама, которая положила ему в один карман 5 копеек, а в другой 10. Мальчик пошел и купил себе яблоко за 3 коп. Но едва собрался он съесть это яблоко, как ему подвернулся другой мальчик, который перекупил у него яблоко за 5 коп. Тогда, довольный прибылью, мальчик пошел и купил фунт пряников за 15 коп. Сколько денег у него осталось?
Далее следовали: сложение и вычитание, суммы и разности, в результате которых мы узнавали, что у мальчика осталось 2 коп. На этом мы кончали с мальчиком и переходили к бассейну с двумя трубами или к купцу, купившему красного и синего сукна. И никто из нас не задумывался над психологией мальчика, купившего себе пряники.
В самом деле, почему мальчик сначала позволил себе расход в 3 коп., а потом вдруг решил истратить 15 копеек? Почему он сразу не купил себе пряников? Какие причины толкнули его на такой шаг?
Трезво рассудив, я решил, что арифметический мальчик соблюдал режим экономии. Выгодная операция с яблоками, на которой он выиграл 2 копейки, обнадежила его. Он осмелел и, гордый своей деловитостью, находчивостью и умением экономить, пошел и истратил свои 15 копеек.
В том, что я прав, убеждает меня действительный случай из практики режима экономии, о котором сообщает нам наш юнкор тов. Ан. Зоря. Этот случай оставляет далеко позади довоенного мальчика с его яблоками и пряниками.
Жили два хозяйственника. Они стояли во главе Озертреста хлопчатобумажной промышленности. Оглядевши свой трест, хозяйственники решили, что у них непомерно раздуты штаты. Блюдя режим экономии, решили хозяйственники сократить курьера, уборщицу и делопроизводителя. Курьер получал 36 руб. в месяц, уборщица - 29, а делопроизводитель 50. Шутка ли 115 рублей в месяц народных денег пожирали раздутые штаты! Знаете, сколько это выйдет в год? 1380 целковых набегает, - все-таки деньги.