Фелиста. Любовное зелье
Шрифт:
– Можешь не верить. Что я опять сделала не так? – голос её дрожал, нервы были на пределе.
– А сама ты не догадываешься? Когда я выбирал тебя в жёны, то подумал "пусть она не так красива, как её сестра, но она хотя бы не лишена здравого смысла". Теперь я сомневаюсь в этом.
– Раз я так глупа, – теперь в тоне принцессы послышались истерические нотки, ей всегда болезненно давались сравнения с Аксельдатус, – то и рисковать не стоит. Может быть ты тогда составишь список фраз, которые мне произносить при дворе? Я не могу читать твои мысли, и мне
Словно тонким раскалённым прутом хлестнуло по ногам, она вскрикнула, отскакивая.
– Не дерзи мне! – муж слегка повысил тон, не выпуская плеть из рук.
Трясущимися руками, пытаясь унять слёзы, она сняла перчатки и передёрнулась, обнаружив рыжую пыльцу на их поверхности. Гирланд предупреждал не напрасно. Но вряд ли кто-то хотел навредить именно ей. Она ещё не успела никому насолить, просто не было времени. Хотя… она уже знала кое-что лишнее. Оборотный советник ясно ей это дал понять. Но действовать так постепенно, не надеясь на результат… Её нужно было обезвредить тут же, пока она не поделилась своими мыслями о нём с кем-нибудь ещё.
Или это хотели навредить Гравену?
Пересилив себя, принцесса обратилась к мужу:
– Ты брал меня за руки?
– Что? – он обернулся, изогнув вопросительно левую бровь.
Она показала ему перчатки:
– Я ведь не врала, что знаю много о ядах.
В глазах мужа мелькнуло понимание, он бросил плеть на пол, рядом с креслом и приблизился к ней. По его приказу явился слуга с подносом в руке.
– Сжечь, – распорядился князь, – не трогать ни в коем случае.
Слуга скрылся.
– Как он действует?
– Парализует, если коснуться лица, горло отекает и становится трудно дышать. Но он смертелен только если его воздействие длиться не один день.
– Мне нужно уехать снова, – Рик направился к двери, – мы ещё поговорим.
Вернувшись вечером, он, однако, не был намерен разговаривать. Казалось, он стыдился сцены, что случилась вечером, был необычайно нежен, а утром стол у её кровати был заставлен корзинами с цветами всяких разных расцветок.
Следующие две недели прошли в тишине и спокойствии, о котором можно было только мечтать. Но в душе у принцессы было неладно. После случая с ядами она поняла, что спорить с мужем опасно. Плеть всё ещё стояла у его кресла, прислуга не прикасалась к ней, а Фелиста старалась не смотреть в её сторону. Каждый раз она вздрагивала, когда взгляд случайно падал на неё.
Она некрасива. Не умна. Но Рик готов мириться с этим, если она будет слушаться. Она не знала правил этой игры. Но, не смотря на страх и чувство неудовлетворённости её неудержимо тянуло к мужу.
Лишена здравого смысла, в этом Рик прав.
Раз в день она, улучив момент, пробиралась к решётке, за которой томился узник, и оставляла ему воду и немного еды. Иногда он благодарил её шёпотом, больше похожим на шелест листьев. Но заговорить снова она решилась с ним только когда Рик уехал, предупредив, что вернётся только через два дня. Большинство слуг тоже не было дома, и она пошла проведать узника. В этот раз Радник сам предпринял попытку вызвать её на диалог.
– Постойте, айгини, – попросил он, – скажите, зачем вы это делаете?
Она замерла в нерешительности. Никто не мог их услышать, но убедить себя в этом было сложно.
– Я… просто мне сложно осознавать, что кто-то поблизости от меня страдает от голода или жажды.
– Поймите меня правильно, я очень вам благодарен. Но я колдун. Вы не боитесь?
– Моя сестра – колдунья. А вторая иногда видит будущее.
Радник помолчал немного, видимо, эта новость озадачила его.
– Откуда вы родом? Это так необычно!
– Из Благодатного королевства.
– Я слышал кое-что о… постойте, вы одна из дочерей Двуликого короля?
– Да.
– Тогда мне всё ясно.
В Фелисте проснулось любопытство. Она села рядом с решёткой, чтобы лучше слышать.
– Как вас уличили в колдовстве?
– О, это было легче лёгкого. Принцы искали колдунов с даром Мастера, чтобы возвести Чертоги. Так что я сам попал в ловушку. Когда дело было закончено, меня и ещё троих магов посадили в темницу.
Она вспомнила о рассказе Югерда. Чёрные помыслы магов возобладали… они связались с заговорщиками…
Она решила проверить его искренность:
– Вас посадили, только потому что вы маг?
Он замялся.
– Не совсем, – наконец сказал он, – меня обвинили в том, что я не совершал. В убийстве Короля.
– И вы после этого хотите, чтобы…
– Я не убивал его. Если бы только я мог вам доказать… Но это невозможно, пока я здесь. И шансов, что я когда-нибудь выберусь отсюда живым, мало.
– А что стало с другими магами, вы знаете?
– Они мертвы. Сомнений в этом нет. Меня же держат в живых. Они пытаются добиться от меня, выпытать то, чего я не знаю… только благодаря этому я всё ещё жив.
Она молчала, не зная, что ещё сказать на это.
– Я никак не могу понять.
– Что?
– Как вы не боитесь ходить ко мне? Если ваш муж узнает об этом…
Она содрогнулась, представив, что тогда будет.
– Этого не случиться, – сказала она твёрдо, – он не узнает.
– Он страшный человек, айгини. Вы знаете, что случилось с первой его женой? Она…
Но Фелиста уже скрылась за деревьями и только шаги ещё какое-то время были слышны.
Пришло письмо из дома. Фелиста открывала его с тревогой. Но отец, неожиданно, совсем не ругал её за эту выходку. Тон письма был мягким и каким-то грустным. Дома всё было ладно. Оникс вышла замуж за Бэрила и уехала в город магов, тот самый, в который попасть не магу было невозможно. Аксельдатус так и не определилась с мужем (Югерду на радость). Благословения, однако, отец так и не дал. Он просто не затронул эту тему в письме, словно Фелиста ни о чём его не просила. Он также звал их в гости, но про то, что кто-то из сестёр в ближайшее время приедет в Кро-ил речи не шло.