Фемистокл
Шрифт:
– Эти острова лежат в Ионийском море, а там сходятся торговые интересы Коринфа и Керкиры, - сказал рассудительный Демострат.
– Ни коринфяне, ни керкиряне не позволят афинянам потеснить их на тамошних морских торговых путях. По-моему, самое лучшее - это отправиться в Италию. Персы вряд ли туда доберутся.
– И это говорят мои друзья!
– рассердился Фемистокл.
– Верные сподвижники во всех моих начинаниях! Клянусь, я не ожидал от вас подобных слов и малодушия!
– Это не наша затея, Фемистокл, - ответил Демострат.
– Мы передаём тебе то, о чём говорилось на последнем народном собрании. Только и всего. Что касается меня, то я против бегства. Я предпочитаю
– Я согласен с Демостратом, - сказал Эпикрат.
– Однако ни он, ни я не стоим у власти в Афинах. Что мы можем сделать?
– Вот именно, - пробурчал Евтихид.
– Не Ксеркс решил участь Афин, но сам Аполлон! Никто из архонтов не осмелится спорить с богом, да ещё с таким мстительным!
– Оба оракула явственно велят афинянам уступить Аттику персам, что тут можно поделать, - пожал плечами Горгий.
– А разве оракулов было два?
– обернулся к нему Фемистокл.
– Два, - кивнул Горгий.
– А ты не знал? Зенодот зачитал в синедрионе только один.
Фемистокл тут же по памяти повторил вслух предсказание.
– Ну да, - опять кивнул Горгий.
– Это первый оракул, но был ещё второй…
– Дело в том, что, получив столь грозное предречение Аполлона, наши феоры вышли из храма, сели на ступенях и разрыдались, не решаясь с таким оракулом возвращаться в Афины, - сделал пояснение Эпикрат.
– Мимо проходил какой-то знатный дельфиец, который, узнав, в чём дело, посоветовал нашим феорам вновь принести жертвы Аполлону и опять вступить в храм уже с просьбой о защите. Феоры так и сделали. И получили второй оракул из уст пифии. Он показался им более милостивым, хотя в нём тоже нет ни слова о победе афинян над персами.
– Что же вы сразу не сказали мне об этом!
– воскликнул Фемистокл.
– Где второй оракул? Я должен ознакомиться с ним!
– Таблички с оракулами хранятся в пританее, - ответил Эпикрат.
– Где же им ещё быть?
– Поверь нам, Фемистокл, - проговорил Горгий, - второй оракул ничем не лучше первого. Он написан более мягким слогом, но смысл его тот же. У афинян единственный выход - спасаться бегством!
День клонился к закату. У пританов было время обеда, когда пред ними предстал Фемистокл. Его появление оказалось как нельзя кстати, поскольку и за трапезой пританы вели разговоры о том неизбежном роке, какой обрушился на Афины в связи с получением двух несчастливых оракулов.
– Твоё счастье, Фемистокл, что тебя не было в Афинах в день, когда оракулы были оглашены в народном собрании, - сказал один из пританов.
– Граждане рыдали и рвали на себе волосы от отчаяния. Скорбь и плач заполонили город! То было ужасное зрелище.
– Даже всего твоего красноречия не хватило бы, чтобы вдохнуть в афинян хоть каплю мужества, - добавил другой притан с тяжёлым вздохом.
– Боги отвернулись от нас! Плохие настали времена!
Окружив Фемистокла, пританы стали жаловаться на злую судьбу, постигшую Афины. Они знали, сколько сил потратил Фемистокл на создание сильного флота и на объединение эллинов против персидской угрозы. Благодаря Фемистоклу Афины ныне готовы к войне, но пифия устами Аполлона повелевает им без сражения уступить варварам родную землю. Это ли не позор!
Узнав, что Фемистокл пришёл, дабы взглянуть на второй оракул, пританы гурьбой повели гостя в дальнюю комнату, где хранились священные предметы. Ему вручили навощённую табличку с оракулом. По лицам пританов было видно, что многие из них надеются на изворотливый ум Фемистокла. Быть может, ему удастся отыскать в этом оракуле некий тайный смысл, который послужит спасению Афин.
Всё это было написано на лицах пританов, когда они, толкаясь и наступая друг другу на ноги, скрылись за дверью и оставили Фемистокла одного. Ведь ему надо не просто прочитать предсказание Аполлона. Надо хорошенько поразмыслить над ним! Потому-то, уходя, пританы поставили стул, рядом на столе ими же был оставлен горящий светильник и чаша с вином.
С бьющимся сердцем Фемистокл раскрыл табличку и шагнул поближе к свету. В комнате не было ни одного окна.
Ровные строчки букв сами собой сложились в слова и предложения, образовав связный, наполненный глубоким смыслом стихотворный текст.
Оракул гласил:
Гнев Олимпийца смягчить не в силах Афина Паллада, Как ни склоняй она Зевса - мольбами иль хитрым советом. Всё ж изреку тебе вновь адамантовой крепости слово: Если даже поля меж скалою Кекропа высокой И Киферона долиной святой добычею вражеской станут, Лишь деревянные стены даёт Зевес Тритогенее Несокрушимо стоять во спасенье тебе и потомкам. Конных спокойно не жди ты полков или рати пехотной Мощно от суши грядущей, но, тыл обращая, Всё ж отступай: ведь время придёт, и померишься силой! Остров божественный, о Саламин, сыновей своих жён ты погубишь В пору ль посева Деметры даров, порою ли знойною жатвы.Не прошло и часа, как Фемистокл вновь появился в трапезной.
Полсотни пританов замерли, сидя за столами с яствами; наступила тишина. Все взоры устремились на вошедшего.
Фемистокл вышел на середину просторной комнаты.
– Я понял истинный смысл предсказания Аполлона. Феб [112] предлагает афинянам два пути к спасению. Первый самый лёгкий - бегство за моря и дали. Другой - самый достойный - сражаться и победить!
Пританы зашумели, многие из них вскочили со своих мест. Послышались голоса, что о сражении и тем более о победе над персами в оракуле нет ни слова. А вот о бегстве что в первом оракуле, что во втором сказано предельно ясно.
[112] Феб - букв, «лучезарный», одно из прозвищ Аполлона.
Фемистоклу с трудом удалось восстановить тишину.
Он поднял над головой табличку с текстом оракула и громко произнёс:
Лишь деревянные стены даёт Зевес Тритогенее Несокрушимо стоять во спасенье тебе и потомкам.– Ну и что из этого?
– прозвучал чей-то голос.
– Здесь говорится о деревянной стене Акрополя. Однако вершина Акрополя невелика, там не уместится всё население Афин. И значит, большинству людей всё равно придётся спасаться бегством.