Феникс Побеждающий
Шрифт:
— С этим я вам не помогу, мэм. Взамен могу предложить чаю. Заходите.
ОСТРИЁ ЛЕВИАФАНА
Свой прелестный домик Аткинс называл "казармой".
— Поймите, мэм, я действительно ничего не могу вам обещать.
— Вы уже пообещали мне чай, Маршал.
— Гм. Справедливо.
Бассейн с живой водой оказался под раздвижными панелями тщательно отполированного пола. Аткинс склонился
Дафна оглядела стены — все светлые, все, кроме одной — пустые. На ней висел старомодный плащ для связи с виртуальностью. Зелёную, шитую золотом ткань так долго не тревожили, что она казалась хрупкой. Напротив стояла ширма с ярко-красными драконограммами. Четыре знака — Честь, Отвага, Стойкость, Повиновение. В алые буквы вплеталась мыслительная сеть. Дафна её назначение разгадала, но сама себе не поверила.
Единяющие контуры; связки для разумов; тысячецикловые массивы связи. Вставший перед этой ширмой (если он, конечно, улучшил нервную систему соответствующими приёмоответчиками) сольётся со сверхразумом, близким к Софотеку. В слиянии ему будет под силу управлять миллионами, миллиардами операций. Очевидно, военными — какими же ещё?
Невероятно. Не может же управление всем накопленным Ойкуменой оружием — легионами роботов, наноэпидемиями, боевыми машинами — происходить посредством одной ширмочки? Или может? (И вообще, осталось ли от вооружений хоть что-нибудь? Дафна об этом не задумывалась, но считала, что боевых машин в пыльных запасниках музеев сохранилось немало.)
Эта келья не тянула на центральный штаб. Где же ордена и флаги? Держатели для копий? Девушки в плотных мундирчиках, передвигающие по огромным столам-картам игрушечных солдатиков? Окружающие голографические глобусы многоэтажные массивы киборгов-стервятников, связанные кабелями мозг в мозг? В исторических романах оно выглядело так.
На противоположной входу стене висела подставка для мушкета и меча (который Аткинс туда возложил, перед тем как сесть.) У мушкета был отполированный дубовый приклад, ствол из тёмного металла и завитой ударный замок из латуни. Ножны меча были изготовлены из тиснёной кожи, кольца соединял красный шёлковый шнурок.
Кинжал остался при солдате.
Они сели на циновки. Кроме полупрозрачной пламенеющей чаши на треноге мебели в комнате не было.
Оба отпили из чашек.
— Вы живёте один?
— Жена ушла, поскольку я не мог оставить службу.
Равнодушный, только констатирующий факт ответ напомнил почему-то о Фаэтоне. Словно он произнёс за спиной: "Жена утопилась во снах, поскольку я не мог оставить корабль".
— Сожалею, — мягко сказала Дафна.
— Это уже не важно.
— Можно личный вопрос?
— Я предпочёл бы без них.
— Почему вы не бросили службу? Понимаете, солдат в наши
— Анахронизм?
— Я думала сказать "тупость".
Он начал глядеть с нарастающей неприязнью, но внезапно, по непонятной причине, всласть расхохотался.
— Мисс Дафна Терциус Вечерней Звезды! Ну вы и штучка! В лицо всё говорите, не так ли?
Дафна включила вторую свою по обворожительности улыбку и в показной беспомощности развела руки:
— В наши дни грубости не проходят через фильтры. Полагаю, я слишком надеюсь на редактуру и совсем не слежу за языком. Но вы не волнуйтесь, вы крепкий, от обиды обязательно оправитесь.
— Сегодня никто за языком не следит. Кто сказал, что безоружное общество — это невежливое общество?
— Этот, он ещё на дуэли погиб. Гамильтон?
Аткинс хмыкнул и продолжил:
— Никто не живёт по-настоящему, никто не встречает трудностей, никто не делает выбор. Вы, Притопленные, сидите в пузырьках восприятия. Виртуальность есть — так пусть она транслирует жизнь в другой пузырёк, пусть она с любимой за тебя поговорит. Вам всем стоит почаще вылезать наружу.
"Притопленными" всякие примитивисты без фильтров ощущений звали всех, кто эти фильтры носил. Смысл был такой, что "притопленный" — уже почти утонувший.
Дафна сухо ответила:
— Нет, спасибо, я родилась в семье реалистов, и такими проповедями меня в своё время досыта накормили. Настоящий мир переоценивают.
Только после фразы она поняла — без технологии симуляций, записи сознаний, переписывания памяти и прочих "ненастоящестей", она бы — Дафна-персонаж, Дафна Терциус — не "родилась" вовсе.
Как и Фаэтон.
— Я не согласен, мэм. Настоящий мир — настоящий. Именно поэтому я продолжаю службу.
— Почему?
Он пожал плечами:
— Потому что она настоящая. Я будто бы последний настоящий человек в мире. Я охраняю, и поэтому остальные могут резвиться. Мне ваш муж нравится — его дело тоже настоящее, да и поинтереснее работы сторожа.
— С начала Шестой Эры не было войн, даже ни одного сражения не произошло.
— Ну, — саркастично протянул он, — интересно, почему же так.
— Думаете, от восторга к вам все люди в ужасе?
Натяжение щёк, служившее ему улыбкой, подтвердило мысль. Но он ответил:
— Вы же не пришли сюда политику обсуждать, мэм?
— Дело касается моего мужа.
— Докладывайте.
Дафна не сдержалась и вдруг захихикала, но хотя бы прикрыла рот перчаткой.
— Что-то не так? — спросил Аткинс.
— Нет, нет, — ответила она, стараясь не улыбаться, — я слово "докладывайте" только в романах встречала, а тут — вы. Забавно. [15]
Он и виду не подавал.
Дафна добавила настойчивости:
— Хочу спросить про пришельцев, гоняющихся за моим мужем. Они правда из другой системы? У нас был обмен памяти, поэтому я знаю, что вы что-то такое расследовали…