Феникс. Часть 9
Шрифт:
Все прекрасно понимали, что подобное не может длиться вечно, но не снижали темп. Рано или поздно у магистра закончится строительный материал и энергия, но все решил случай. Очередная атака Вергена поставила точку в противостоянии. Его клинок ударил в низ живота, вскрывая подвздошную артерию и только когда рана раскрылась, я понял, что магистр каким-то способом передвинул туда свой магический источник. В мгновение мои кроваво-огненные когти сомкнулись на ядре души старшего магистра.
– «Врешь, не уйдешь», — прошипел я, захватывая его душу в огненную сферу. Но даже получив критические повреждения и оказавшись в моих когтях, этот хитрожовый гад попытался выскользнуть и оставить себе лазейку на существование в виде призрака. Пламя сомкнулось. Я начал накачивать его силой. Такими ценными ресурсами не разбрасываются.
— Покойся с миром, мой мальчик, ты отомщен, — с горечью сказал Кэон Ширмёр и пряча слезы опустил седую голову.
Глава 101
Как рождаются герои
— Игорь Соломонович, вы сильный, вы справитесь!
— Раиса Давидовна, я умный, я даже не возьмусь.
Для кого-то война — это боль, смерть и горе, а для кого-то — способ получить деньги, влияние и силу. Сражаясь с могущественным противником, приходится использовать все свои таланты, работать на пределе сил, и проявлять чудеса хитрожопости, и раз за разом превосходить себя самого. Это тяжелый путь, но он делает тебя сильнее. Особенно если твоя природа близка к демонической и ты можешь поглотить силу и знания противника. Я хочу забрать все и за минуту получить опыт и знания древних магов, но такое бывает наверное только в сказках. Для такого фокуса мне пока не хватает ни навыков, ни глубинного понимания самого процесса. Однако, это лучше того, что было в самом начале. Сперва мне удавалось захватить какие-то несвязные обрывки, а сейчас я уже способен выбирать, что необходимо, а чего лучше вообще не касаться. Но еще расти и расти.
Из души старшего магистра я пытался выжать максимум возможного и, естественно, расплата не заставила себя ждать. Жадность — это плохо. После поглощения души покойного Густава Мэрта, по прозвищу Черный, я трое суток провалялся в бреду — такова малая плата за украденное могущество. Магистр оказался настолько живучим, что даже и после смерти цеплялся за жизнь. Осколки его души, подобно мерзким могильным червям извивались в моей теле, в попытке зацепить и подменить собой мое «я», а затем перекроить все на свой лад. С Варатом Глыбой все прошло намного проще, достоверная причина мне неизвестна, но вероятнее всего, мы просто оказались очень похожи. Наши пути, цели и инструменты во многом совпадали, поэтому я пережил его поглощение без особых последствий, да и осколки душ жителей пятиэтажки смягчили эффект от личности главы банды Портовых. А вот с Густавом Мэртом все оказалось значительно сложнее… Да, жадность — это плохо.
Вначале меня оглушило потоком информации и пока я пытался хоть что-то осознать и выработать защиту, осколки его личности уже начали перестраивать мое физическое и энергетическое тело под свои шаблоны. Первую битву я проиграл с треском. Меня так покорежило, что следующие сутки я мог только, скорчившись, блевать под себя, не в силах двинуть даже бровью. Боли не было, но это было даже более мерзкое ощущение, будто мне пересадили местами все все части тела, причем вместо руки оказывался мизинец левой ноги, а голову заменяли… вообще заменили. Родное тело стало в момент чужим, отказываясь выполнять простейшие команды, а мысли катались чугунными ядрами, сталкивались и разлетались обратно к стенкам черепа, вызывая новые приступы тошноты. Отстраненно, на самой грани, я слышал крики друзей, они о чем-то спорили, требовали, но я собой не владел, превратившись в один парализованный кусок плоти. Чувствовал, как альбинос пытался докричаться до моего сознания, но его сил не хватало пробить защитную оболочку.
Любой другой сдох бы тут же от таких метаморфоз, но я — не любой. Восход большого Гесиона и малого Гериона подарили мне второй шанс на жизнь.
В этот раз я был готов. И не только я. Бой начался сразу, и битва шла отчаянно, в короткий момент, когда ко мне вернулся контроль над собственным телом, я успел ослабить собственную защиту и ко мне пришел союзник. Вдвоем с альбиносом мы бились против осколков души старшего магистра Густава Мэрта. Местами преуспели, но не везде. Блевать
Старший магистр оказался еще тем затейником, впору было писать научную диссертацию по клинической психиатрии. Этот талантливый маг множество раз ставил опыты над своим мозгом и не все из них закончились удачно. Да, он научился сегментировать свое создания на отдельные потоки, что очень помогло ему в магических изысканиях, но цена оказалась высокой. В его голове сосуществовали, как минимум, три разные личности, они вели обстоятельный диалог, фиксировали результаты каждого опыта и спорили о выводах. То, еще ощущение. Расчетливый циник в нем соседствовал с психопатом и садистом, в одно мгновение он мог стать эмпатом, а через секунду превратиться в кровавого маньяка. Такая психическая нестабильность, просто не могла закончиться чем-то хорошим, впрочем и не закончилась.
В целом, память магистра не содержала чего-то запредельно шокирующего для подготовленного человека. Все как обычно: кровь, много крови, вскрытые тела и горы потрохов. Да, Густов Мэрт был моральным уродом, но эка невидаль, видали мы и похуже. Даже на моей родине под эту категорию попадает каждый сотый, а в этом жестком мире, и вовсе запредельные цифры. И если не хочешь стать законченным параноиком, лучше даже не задумываться о подобной статистике. Хороших людей много, но уроды умело прячутся между ними.
Большинство изысканий старшего магистра сводились к медицинской практике, скажем так, без согласия пациента. На его операционном столе оказывались дети, взрослые, пожилые люди, трупы, жители верхних и нижних миров и иные формы жизни. Он резал всех и делал это с удовольствием и маниакальным научным интересом. Что-то из разряда: «-А если ударить монтировкой по голове, шнурки развяжутся?»
Противостояние с осколками личности покойного магистра давалось мне с огромным трудом, я был, как лыжник на боксерском ринге. Да, есть две палки с маленькими металлическими лезвиями, но что толку, если противник стремительно движется вокруг и наносит один нокаутирующий удар за другим. Не знаю справился бы ли я в одиночку, но у меня был опытный союзник, который умел играть в эти игры. Вместе мы одерживали одну малую победу за другой, пока на третий день противник не капитулировал. Чистая победа. Я рискнул, чуть не подавился в процессе, победил с поддержкой союзника, но и получил многое. Безусловно, кое-что из полученного еще придется переосмыслить, но даже в первом приближении вырисовывались очень интересные перспективы.
Частичка знаний старшего магистра вместе с техниками семьи Фюрон, что я добыл у Глабы, и моими врожденными талантами обещали сделать меня действительно бессмертным. Конечно, практика показывает, что убить можно любого, главное хорошо постараться, но… Например, удар золотого меча Вергена я сейчас переживу, возможно, смогу воскреснуть после отсечения головы, но вот если он поразит мой Исток, уже навряд ли. Одним словом, все, что было до этого, можно назвать детской лигой. Когда сходятся дяди калибра старшего магистра и выше, можно забыть о всяких стрелах, копьях и прочих «огоньках», их удары нацелены на энергетическое тело и саму душу, так что нам очень повезло, что мы сошлись в бою с противником, обладающим одним из самых низких по боевому потенциалу направлений. Полноценный удар любого старшего магистра можно считать смертельным, даже для такого живучего парня, как я.
Так что, жалкие тридцать-сорок лет на осмысление и отработку технической части, можно считать ничтожно малой платой за подобный приз. Теоретически, в плане живучести я должен превзойти даже Густова Мэрта. Сколько разумных вообще обладает подобными силами? А у меня наконец-то появился реальный шанс встать с ними в один ряд. Это прямая заявка на уровень силы старшего магистра и даже на полшага выше, пусть и не в классической дисциплине. Этакий колдун на максималках.
А ведь кроме этого Густав Мэрт поделился со мной еще двумя секретами.