Феникс. Начало
Шрифт:
— Товарищ старший лейтенант, я не знаю, почему хромает товарищ старший лейтенант.
Я посмотрел товарищу ротному в глаза, все понял и просто дал ему в морду. На следующий день меня арестовали по рапорту Ляхова, которого мордобоем я дискредитировал перед личным составом. Через три дня и пары допросов, получая у следователя свои документы, в связи с прекращением уголовного дела, я видел, как из кузова полуторки бойцы комендантского взвода выгружали старшего лейтенанта Ляхова, уже без ремня и личного оружия. А мой сегодняшний убийца был тем младшим политруком, помогавшим ротному Ляхову после якобы полученной им травмы.
Воспоминания мелькнули и пропали из головы, перед глазами мелькнуло черное небо и белые скосы оврага, где-то далеко зашелся лаем «дегтярев пехотный», наверное, мое прикрытие пыталось сделать хоть что-то. А потом моя лошадь понесла, меня стало стаскивать с крупа животного вбок, в голове потемнело, в боку пекло, но боли не было. А затем я умер и свет погас. Я, как пузырек
Солнечный свет слепил глаза, что-то липкое стекало со лба и носа, а я, щурясь, попытался рассмотреть окружающий мир. Я почему-то лежал. Судя по соленому привкусу на языке, глаза и рот мне заливала кровь. Молодой батыр (ханец? уйгур? не могу рассмотреть) весело щуря глаза-щелочки, заносил ногу для молодецкого футбольного удара. Только вместо веселого мячика его нога целила мне прямо в окровавленное лиц. Я, как колобок, подкатился к парню вплотную, чудом сумел ухватился за опорную ногу и стал выворачивать ступню. Не ожидавший такой подлости от поверженного уже противника, парень удивленно вскрикнул, запутался в своих ногах и, нелепо взмахнув руками, рухнул на землю с высоты собственного роста. Я перекатился в обратную сторону, подальше от группы парней, одетых в цветастые нижние рубахи с коротким рукавом, без пуговиц, которые весело вопили, еще не осознав, что их боец лежит в метре от меня с разбитым в кровь лицом. Я с трудом кувыркнулся еще дальше, едва не потеряв сознание от накрывшей тошноты, видно в первый раз мне в голову ударили от всей души. Затем я смог встать, подтягивая слабое, безвольное тело, двумя руками хватаясь за стенку, и побежал в сторону от моих противников. С каждым шагом бежать становилось легче, тошнота отступала, сил и скорости придавали азартные крики преследователей, судя по всему, догонявших меня. Я свернул за угол кирпичного сарая, краем глаза заметив силуэт самого шустрого из преследователей, отстававшего от меня, максимум, шагов на пять. Еще двое торопились позади лидера, но сильно отстали. Когда самый быстрый, цепляясь рукой за кирпичную кладку, чтобы быстрее пройти поворот, забежал за угол, там его ждал сюрприз. Я, распластавшись вдоль стены, не дал ему ни мгновения на оценку обстановки, схватил его за нижнюю рубаху, с каким-то цветастым флагом во всю грудь, и, придав ему дополнительное ускорение, развернул его спиной к стене. Мой противник тоже схватил меня за лацканы серого пиджака, в который я был облачен, выражение азарта на его лице сменилось неподдельной радостью, заорал что-то типа «я его держу» на каком-то тюркском языке, и тут я его ударил прямым ударом лба в подбородок. И если мой удар, откинувший его голову назад, ослабленный моим болезненным состоянием, вряд ли заставил его отпустить добычу, то встреча затылка парня с каменной кладкой свое дело сделало. Парень поплыл, его руки ослабли, я вырвался и пнул его прямым в пах, после чего он, зажав руками живот, сполз вниз по стене, а я побежал дальше. Больше меня никто не преследовал, но происходило нечто странное. Во мне как будто кто-то проснулся. Не зависимо от моего сознание, тело целеустремленно направились по какому-то маршруту, рука уверенно достала из внутреннего кармана пиджака платок и стала энергично стирать с лица кровавые сгустки. Через несколько минут, пропетляв по местности, где я, точно, никогда не был, я вошел в парадную огромного дома, напоминающего американские «тучерезы» из газетных фотографий.
Глава 2
Глава вторая. Неожиданный сосед.
Пройдя по короткому коридору, со стенами, отделанных блестящим полированным камнем, я, или не я, подошел к узкому проему, вход в который перегораживала глухая двухстворчатая дверь Тонкая рука нажала на большую блестящую кнопку права, что-то зажужжало, створки дверей разъехались в стороны, и я шагнул в оббитую блестящей жестью маленькую кабинку, в которой я с трудом опознал лифт. Мне посчастливилось, в бытности проездом через Москву, пару раз проехаться в нем в здании одного из наркоматов. Множество кнопок украшали серый, матовый пульт. Самой большим номером было «двадцать четыре». Внизу я с удивлением рассмотрел кнопки с отрицательными значениями «минус один», «Минус два» и «минус три». Палец с неровно остриженным ногтем уверенно ткнулся в кнопку с цифрой «восемнадцать», в середине ее вспыхнула маленькая синяя точка, на экране в верхней части пульта с большой скоростью стали сменятся цифры — лифт легко взлетел вверх, без грохота и рывков троса. Когда кабина закончила свое движение вверх, двери с грохотом разъехались в стороны, мое тело вышло в длинный коридор, окрашенный светло — зеленой краской с множеством одинаковых дверей, покрытых удивительно ровно наложенной краской. Я двинулся к одной из них, с номером «четыреста пятьдесят шесть», открыл ее забавным маленьким ключом со множеством сложных вырезов и пазов. Скинув странные ботинки, похожие на обувь индейцев Северной Америки, по названию мокасины, я сделал всего пару шагов в маленькой квадратной прихожей, где на вешалке висели куртки и плащи необычно ярких расцветок, и шустро шмыгнул в небольшую уборную комнату, защелкнув на щеколду дверь за собой. Мое тело шагнуло к удивительно белому умывальнику, сделанному из массивного куска фарфора, с большим зеркалом над ним. Над зеркалом висела удивительный светильник, освещавший уборную ярким светом десятка маленьких электрических лампочек. Каждый фонарик был раз в пятьдесят меньше размера привычных мне электрических лампочек, но ровного, теплого счета давал примерно столько-же. Из гладкого, без искажений, зеркала меня смотрело отражение худого пацана лет четырнадцати, рост около метра шестидесяти пяти — семидесяти сантиметров, с четко очерченным пятиугольным лицом, волос темно-русый, волосы по бокам коротко выстрижены, на лоб спадает длинная челка, зачесанная вправо. Глаза темно-карие, нос прямой, губы средние, без особенностей. Подбородок с ямочкой, щеки впалые. Под носом густые следы засохшей крови, на левой скуле наливалась синевой большая ссадина. Словесный портрет фигуранта сложился в голове практически мгновенно, и это явно был не я. Одновременно с этим у отражения в зеркале удивленно расширились глаза, и в голове прозвучал вопрос: «Это кто говорит?». Пока я соображал, что мне делать, в дверь уборной постучали и женский голос спросил:
— Саша, это ты? С тобой все в порядке?
Парень в зеркале в панике обернулся и абсолютно незнакомым, ломающимся, подростковым баском ответил:
— Да, мама, у меня все в порядке!
Постояв несколько секунд, женщина под дверью, судя по шагам, отошла, а парень уставился в зеркало, стал оттягивать веки, касаться носа пальцами, предварительно закрыв глаза, в общем, успешно изображал психиатра.
— Ты тоже это заметил? — спросил я, после чего мальчишка подпрыгнул от неожиданности, на мгновенье застыл, а потом вытащил из кармана пиджака отвёртку с яркой текстолитовый ручкой и двумя маленькими лампочками, после чего начал водить жалом инструмента вокруг себя. Зелёная лампочка горела ровным светом, но в паре мест отвертка громко затрещала, свет лампочки сменялся с зеленого на красный. Очевидно, это был не тот результат, на который надеялся паренек. Он размашисто начал водить жалом отвёртки по всем углам уборной, что-то неразборчиво бормоча.
— Что ты ищешь? — снова спросил я с любопытством.
— Тебя, придурок — сердито ответил паренью.
— А! Так ты не там ищешь!
— А где искать?
— В голову себе ткани!
— Да пошел ты! Говори, куда камеру спрятали, пранкеры хреновы! Если сам найду — все в унитазе утоплю.
— Я ничего не понял из того, что ты сказал. Давай ты ответишь на мои вопросы, а то мне кажется, что с ума сошел я.
Пацан снова внимательно вгляделся в свое отражение в зеркале, а потом ткнулся лбом в прохладную поверхность стекла и тихонечко заскулил:
— Мамочка, мамочка, я сошел с ума! Я перезанимался и сошел с ума. Мамочка, что мне делать? Что делать? Теперь только вспомогательная школа? Всю жизнь грузчиком?
Я подождал пару минут, но мальчонка не унимался, а методично запугивал себя безрадостным будущим учебы в какой-то шараге и работе сантехником до конца жизни.
— Ты закончил?
Паренек взвизгнул, по пытался опереться на раковину, но его руки безвольно соскользнули с гладкой поверхности, он неловко шлепнулся костлявым задом на выложенный красивой плиткой прохладный пол, закрыл лицо руками и медленно раскачиваясь, очень тихо завыл.
За дверью вновь раздались торопливые шаги, блестящая позолотой ручка нетерпеливо задергалась:
— Саша, тебе плохо, открой дверь немедленно.
Парень собравшись с силами, почти бесшумно вскочил на ноги и притворно-бодрым голосом ответил:
— Мамочка, у меня все в порядке! Я просто…пою!
Искреннее недоумение женщины за дверью чувствовалось даже сквозь глухую преграду:
— Саша, пожалуйста, не пугай так больше, не пой. У тебя очень тоскливая песня. У меня на кухне чуть сердце не остановилось.
— Ладно, мама, я больше не буду.
Парень снова стал вглядываться в зеркало, потом повернул какой-то тумблер на светильнике, и лампочки загорелись ярче.
Мальчишка долго глядел в самого себя, потом я уловил его мысли — полуразрушенные двухэтажные здания, худые люди в коричневых, засаленных халатах, вид на город с высоты птичьего полета, и мгновенно рванувшая навстречу земля. От мыслей парня я вздрогнул всем, что там у меня оставалось, и снова попутался достучаться до своего соседа:
— Если ты закончил думать о прыжке с крыше, то я все-таки задам свои вопросы…. И прошу, прекращай ныть, как девка. У меня от твоего нытья голова начинает болеть.
— Это моя голова, что хочу, то и делаю. Хочу ныть и буду ныть. А у тебя, наверное, вообще головы нет. Ты, вероятно, опухоль, какая ни будь в моих мозгах. Я про такое читал.
— А, точно, я опухоль. Сейчас разберемся, кто из нас опухоль. Расслабься и ни о чем не думай, просто постарайся полностью расслабится.
Я почти достал пальцем до кончика носа, но в последний момент мой сосед в испуге напряг руку, и она со стуком упала в раковину, так, что мальчишка сильно отбыл косточку на запястье.