Феникс
Шрифт:
— Чудесно выглядишь, солнышко, — бросил он, наткнувшись на меня в прихожей, чмокнул в макушку. — Свидание?
— В среду до полудня? Ты шутишь, пап, — попыталась заговорить ему зубы, уйдя от ответа.
— А куда же?
Пришлось соврать.
— Пройдусь по магазинам.
Не люблю такие дела, но если честно скажу про фотосессию, папа не отстанет, пока не расскажу о предложении Гоши в подробностях. Вероятно, после этого отец еще и проводит до студии. Описывать наши с Гошей игры в его кабинете и рисковать его встречей с папой я совсем не собиралась. Батюшка увидит Фенова издалека
Такой уж папа. Он не лезет в мою жизнь, пока я не распространяюсь о личном. Хватило одного раза, когда я не смогла сдержать эмоций и рассказала ему все о том своем первом парне. Не о фригидности, конечно, просто, что он меня обидел, бросил. Отец взбесился. Я едва уговорила его не устраивать разборки.
После этого папа каждый раз был очень внимателен, когда я выходила из дома вечером и при параде. Он не изводил меня расспросами, но и от одних его взглядов становилось не по себе.
Теперь я считаю: меньше знает — крепче спит. Поэтому стараюсь не заострять внимания на общении с мужчинами. Уверена, папа знает, что они есть. Он не дурак все-таки и признает мое право на личную жизнь.
— Магазины — это хорошо, — проговорил отец, не заметив моего волнения. — Люблю, когда ты волосы распускаешь. Такая красотка.
Ох, и этот туда же. Папа дернул меня за кудряшку и взялся за куртку.
— Могу опоздать сегодня, так что не беспокойся, — проговорил он, подмигнув.
Я чмокнула его в щеку, прощаясь.
Почему им нравятся эти безумные спирали у меня на голове. Взрыв на макаронной фабрике. Волосы всю жизнь были моим проклятьем. Я боролась с ними с переменным успехом. Последнее время удалось их обуздать с помощью мусса и резинки. Почти никогда не носила распущенные. С ними у меня был какой-то неряшливо безумный вид. Как ведьма какая-то.
Стоя у зеркала, я пыталась свыкнуться с натуральным своим видом. Распущенные волосы и без макияжа. Черт.
Соблазн нанести тон на лицо был очень велик, но вспомнив, как Гоша тер меня салфеткой, сверкая глазами, решила не дразнить гусей.
В назначенный час я стояла у обычной пятиэтажки в центре. Наверное, Гоша дал мне неправильный адрес. Я набрала его.
— Привет. Опять опаздываешь, — выдал он тут же. Я даже гудка не слышала.
— Ничего подобного. Стою тут, — назвала адрес. — Только здесь никакой студией и не пахнет. Обычный дом.
Гоша хохотнул и велел стоять на месте. Он отключился, а через минуту выглянул из двери первого подъезда.
— Пошли.
Я качнулась на пятках, не решаясь войти. Обычный дом. Я не знаю этого человека. Совсем. Он уже переходил грань в день знакомства. Кто даст мне гарантии, что Гоша не маньяк какой-то. А я даже никому не сказала,
— Пойдем, Ирс. Время — деньги. В прямом смысле, — проговорил Гоша, протягивая мне руку.
Как загипнотизированная, я вложила свою ладонь в его и позволила завести в подъезд. Вряд ли Гоша собирается сделать со мной что-то, что мне не понравится.
Мы поднялись на второй этаж, вошли в обычную квартиру. Но уже за дверью стало понятно, что зря я паниковала. Это действительно была студия. В своеобразной приемной-прихожей была стойка. За ней стоял парень, примерно мой ровесник. С пирсингом в носу и вдоль брови. В углу маленький диванчик, на котором развалился кругленький мужичок пронырливого вида. Он сразу вскочил, едва мы с Гошей вошли.
— Лешка, это Ирсен. Ирсен, это Лешка, — познакомил меня с парнишкой Гоша, напрочь игнорируя толстяка.
— Ирсен, — фыркнул мужичок, не особенно расстроившись из-за того, что его не представили. — На улице что ли нашел ее? Или по вызову?
— Дмитрий Геннадич, свали, а? — бросил ему через плечо Гоша, уводя меня вглубь помещения. — Притомил. Прости, Ирс, он конченый.
Последнее — себе под нос, так, что слышала только я. Фенов провел меня через несколько комнат с разнообразным интерьером. Все это время мужичок топал за нами, осыпая угрозами.
— Ты совсем рехнулся, Фенов? Какая-то мышь серая? Ты ее хочешь втюхать заказчикам? Не смеши. Да наша Леночка и рядом не стояла…
— На вашей Леночке пробу негде ставить, — бросил Гоша раздраженно. — Смирись уже, Дим. Не буду я с ней работать.
— Ты меня вынуждаешь, Феникс.
— Ага, вынуждаю. Я уже скоро умолять тебя начну — свали с глаз. У меня сессия, настроиться надо и модель подготовить.
— Модель, — выплюнул Дмитрий, словно это было грязное ругательство. — Из нее модель, как из меня балерина.
Лицо толстяка становилось даже не красным. Багровым.
— Покупай пачку и тяни батманы тогда, — продолжал доводить его Гоша. — И советую скинуть центнер, а то не поставят в пару. Будешь, как Волочкова. Сольники и сиськи народу давать. А балет — это все же классика. Лебединое озеро, Кармен… Что там еще? Щелкунчик.
Я не сдержалась и хихикнула.
— Она еще и смеется, — заорал толстяк. Видимо, от Гоши он мог многое стерпеть, а вот я для него была красной тряпкой. — Я не хотел, Фенов. Видит бог, думал, договоримся, но ты сам меня вынуждаешь.
Гоша закатил глаза.
Мы остановились в небольшом закутке, где было зеркало с лампочками. Возле таких обычно снимают актрис. Там нас встретила миниатюрная девушка. Она сидела на высоком стуле и сразу спрыгнула, увидев меня.
— Привет. Я Настя.
— Ирсен, — представилась я, протягивая ей руку. Обычно я всем представлялась просто Ирой, но после знакомства с Гошей куда-то ушли комплексы, связанные с необычным именем.
Настя хотела что-то сказать, но тут Дмитрий заговорил в телефон, напугав девушку.
— Срочно соедините меня с Альбиной. Нет, я не буду говорить с куратором проекта.
— Дим, уйди уже в туман. Нам работать надо.
Гоша буквально вытолкал его в большой зал и прикрыл дверь, но я все равно прислушивалась, пока Фенов говорил: