Феникс
Шрифт:
Мужчина нашел взглядом кота, который, видимо, среагировал на мои резкие движения, поднял шерсть дыбом и зашипел.
— Завязывай, мужик, это добрая девушка нас спасла.
Кот и на него зашипел, а потом даже завыл. Ужас какой.
— Я лучше пойду, пока ваш волк меня не съел.
— Нет, — выпалил он так громко, что я аж подскочила.
Кот встал в боевую стойку и боком попер на нас. Я не успела начать паниковать, а мужчина уже схватил с дивана подушку, позволяя агрессору в нее вцепиться.
— Черта
Я только и знала, что моргала, не в силах вымолвить ни слова. Лучше бы так и молчала, чем нервно хихикнув, выдала:
— Серьезный зверь.
— Та еще сволочь, — подтвердил мужчина, оставив Флинта разбираться с подушкой. — Пойдемте в кабинет.
— Но… Я лучше домой.
— Нет, — опять категорически отказал он, схватил меня за руку и потащил через гостиную.
Глава 3
Я перепугалась. Близость и касание горячей руки тут же всколыхнули какие-то непонятные чувства. Тревога и волнение. Страх и трепет. Нет, он же не собирается делать что-то противозаконное со мной, пока наверху спит его дочь. Но ладонь, сжимающая мои пальцы так крепко, заставила слегка струхнуть. Господи, я даже имени его не знаю. Отцу и не подумала сообщить адрес, где нахожусь. Нет-нет-нет.
— Что вы делаете? Прекратите, пожалуйста, — сдавленно проговорила я, когда он завел меня в кабинет.
— Простите, но не могу, — ответил он и отпустил. Легче мне не стало. — Не могу вас оставить на растерзание Флинту или отпустить просто так. Спасибо огромное… ээээ…
— Ирсен, — напомнила я свое имя.
— Ирсен, — повторил он. — Как интересно. Вам очень идет.
— Это полное, но все зовут Ирой.
— Нет, Ира это не про вас, — заулыбался мужчина, проходя к столу. И, словно пробуя на вкус мое полное имя, снова произнёс, — Ирсен.
— А вы?
— Фен… ух, — осекся. — То есть, Гоша.
— Так Фен или Гоша? — не поняла я.
— Фен или Гоша, — пожал он плечами. — Как угодно.
— Он же Гога, он же Юра, он же Фен, — сострила я. — А по паспорту?
— Игорь Фенов. Вы не могли бы встать вон там? — и кивнул в угол, где стояли два белых зонта, и висела драпировка.
— Зачем?
— Пожалуйста, — попросил он, не объясняя. — Меня разорвет, если я не увижу вас в кадре.
Продолжая немного нервничать, я встала, куда он просил. Гоша достал из ящика стола камеру, вынул из чехла, подошел ко мне, щелкнул каким-то выключателем. Тут же зажглась подсветка из маленьких лампочек. Он подвинул зонты, отошёл, чуть прищурился, прошептал едва слышно:
— Идеально. Наверх посмотрите, пожалуйста.
Я решила не перечить. Всего лишь фотограф. Не маньяк, не насильник. А я-то подумала. Даже лестно должно быть. Кажется, я ему понравилась. Подтверждая догадки, Гоша заговорил:
— У вас лицо невероятное.
Затвор объектива затрещал, как сумасшедший, отщелкивая кадры.
— И глаза. Такие синие. На фоне холодной драпировки — просто бомбовый эффект.
— Вы фотограф? — спросила я.
— Фотограф, дизайнер, художник. На все руки от скуки. Поднимите волосы немного. Да, вот так. Постарайтесь лицо расслабить и губы чуть приоткрыть.
— Я буду похожа на влюбленную рыбу.
— Неееет. Это вряд ли.
Попытавшись сделать, что он просил, я невольно начала получать удовольствие от процесса. Бархатный голос велел мне делать то одно, то другое, и я слушалась, чувствуя как что-то очень странное, но теплое, рождается в животе и расползается по всему телу, и кровь становится горячее, бежит быстрее по венам.
Понимая, что возбуждаюсь, моментально покраснела. Словно брызнули на щеки кипятка, а внизу живота тут же кольнуло болезненной потребностью. Взглянув на Гошу украдкой, я тут же усугубила эффект, ведь, кажется, именно он причина моего внутреннего пожара.
Наши взгляды пересеклись, и он улыбнулся так, словно прочитал мои грязные мысли.
— Жарко? — спросил он, и тут же сам ответил. — Это от лампочек, наверно.
— Угу, — буркнула я.
Лампочки, конечно, давали тепло, но основная причина была, кхм, немного иной. Хорошо, что фотограф свалил все на инвентарь.
— Голову поверни немного, — снова попросил Гоша, как-то естественно переходя на ты. — Нет, не так. Чтобы волосы не закрывали. Погоди.
Он подошел, положил ладонь мне на шею, мягко надавливая, чтобы я изобразила нужный ракурс.
— Смотри на меня, — потребовал так властно, почти жестко.
Я не смела ослушаться. Что происходит? Его зеленые глаза отравлены, и голос — чистый и сладкий яд. Я словно в каком-то трансе. Угождаю мужчине, которого едва знаю. Камера в руке — это же не повод и не оправдание моего безволия. А удовольствие? Кажется, тоже из отягчающих обстоятельств, но оно отличный повод потакать капризам фотографа.
Грея своей ладонью мою кожу, Гоша чуть отклонился, чтобы снова нажать на кнопку и зарядить новую очередь щелчков затвора. Наверное, его рука не в кадре. А возможно, что и да? Зачем? Для чего он вообще устроил эту фотосессию?
Я смотрела ему в глаза, как он и просил. Не было сил и желания отвести взгляд. Гоша улыбался, словно получал какое-то неземное удовольствие от процесса. Ему все это нравилось не меньше, чем мне. Кажется.
Я с трудом старалась сохранять ровное дыхание, но когда его большой палец чуть погладил, не сдержала тихого стона и прикрыла бесстыжие глаза, чтобы спрятать смятение и стыд.
А камера продолжала расстрел, фиксируя кадры.
— Смотри на меня, — приказал Гоша тише, теперь почти угрожающе.